Я не перебивал Антонину, давая ей возможность высказаться полностью.

— Вчера, после того, как он ушел с тобой, он перезвонил мне и сказал, что переночует у нового знакомого. Особых друзей у него нет, и я подумала, что хорошо бы он получше познакомился с тобой.

— Надеюсь ты не подумала, что я хотел совратить твоего мальчика?

— Перестань, Иван, — Антонина шутливо стукнула кулаком по моему плечу, — после того, как ты глазами просто измочалил мою грудь, за твои наклонности и положительное влияние на Стаса, я была спокойна. Пока я не увидела его утром и не спросила, хорошо ли он с тобой повеселился и удалось ли познакомиться с новыми подружками. На что он ответил, что был не с тобой, а с Энтони, и они много времени провели, изучая видео аварии по сети, и сегодня вечером — какое-то собрание молодых людей по вопросам создания нового социума модераторов современного движения, автором идеи создания которого ты и являешься.

— Да, меня тоже пригласили на эту встречу.

— Иван, я тебя очень прошу проследи за Стасом, — Антонина буквально умоляла меня взглядом.

— Хорошо, — пообещал я девушке, — прослежу, — и попытался поцеловать ее снова.

— Не надо, — остановила мои губы ладошка Антонины, — мне уже было сегодня хорошо, — объяснила она и тут же предложила, — пойдем, я тебе сделаю восстановительный массаж, может сегодня тебе силы еще понадобятся, — практически прочитала Тоня мои мысли перед встречей с ней.

— И вот еще что, обрати внимание на Энтони, он, как мне кажется, не такой простой пострадавший участник этой аварии и выдает себя за кого-то другого, и может быть опасен для Стаса и для тебя, — Тоня похлопала меня по руке и вылезла из джакузи.

30 неделя. Пятница.

Запах свежих булочек из хлебопечки и журчание чего-то мясного, скворчащего в мультеварке, не спеша потревожили мой сон. Вставать с постели совсем не хотелось, голова немного была тяжелой, но приятная истома во всем теле и воспоминания о лихих скачках прошедшей ночи с лихвой компенсировали головную боль. Эдос, как будто бы телепатически, почувствовал мое пробуждение и присел около кровати, держа в руках чашечку кофе, из которой, щекоча мои ноздри, шел запах айвового ликера.

Я испытывал нарастающую нежность к Эдосу, открыл глаза и, сладко потянувшись, взял из его рук протянутый мне напиток.

— Спасибо, дорогой, — поблагодарил я его.

Эдос добродушно улыбнулся, одновременно, глазами и губами, и произнес.

— Доброе утро Гошен, — я готовлю нам завтрак, булочки с корицей и яйца, пожаренные с сухариками и беконом, приправленные свежей зеленью из твоего сада. Ты не против позавтракать на кухне или мне лучше принести завтрак сюда?

— Эдос, ты чудо, давай пойдем на кухню.

— Маленькая просьба тогда, Гошэн, дай мне еще пять минут на сервировку стола.

Я потянулся и втянул спасительную смесь ликера и кофе из чашки ртом.

— «Жизнь чертовски приятная штука», — подумал я.

Вчера, прежде чем заняться друг другом, мы с Эдосом засиделись до допоздна, стараясь рассказать как можно больше друг другу. Эдос оказался больше слушателем. Основное время оратора было за мной, а говорить мне ему о себе совсем было не трудно.

Рассказывая ему о мапе и папе, я почувствовал в нем абсолютно родственную душу. Я понял, что он, как и я… нет не так, он намного больше, чем я, желает иметь своего ребенка, и он готов, лишь только из-за возможности видеть и лелеять родное дитя, вступить в брак, связав себя семейными узами.

Эдос, такой суровый и большой на внешний вид, оказался трогательно нежным внутри и больше жаждал отдать ласку, чем получить ее. Я за одну только эту ночь понял, что очень сильно люблю Эдоса и лучшего кандидаты на продолжение рода, чем он, не найду.

Сейчас же, этим утром, он показал насколько он готов к семейным обязанностям. Он встал намного раньше меня и приготовил нам трапезу, при этом успев нарвать на завтрак свежей зелени, которая растет в саду.

Мы ночью клялись друг другу, что не расстанемся никогда и договорились, что, сегодня, мы посетим обои пары наших родителей и пригласим их на церемонию создания семьи, которую постараемся провести, как можно скорее, в ближайшие дни.

Я еще раз глотнул живительного кофейно-ликерного напитка и направился в ванную для утреннего умывания. Тюбик бреющего крема лежал немного не так, говоря мне о том, что Эдос уже им воспользовался, впрочем новая упаковка головок зубной щетки тоже дала мне понять, что ванная с утра Эдосом опробована полностью. Почистив зубы, побрившись кремом, приняв душ и обсушившись, я прошел на кухню, где Эдос заканчивал утреннее чародейство.

На столе, на самой ее середине стояла большая ваза со свежими огромными бутонами двух белых и трех бордовых роз. По бокам аппетитно стояли две тарелки с жаренными булочками-пицами на кусочках бекона, выглядевшие и пахнувшие обворожительно, и около каждой тарелки стояли по две запотевшие рюмочки водки.