— Ты все делал прекрасно — ни разу не оступившись.

На ее комплимент, который был истинной правдой, он ответил легким кивком:

— У меня был хороший учитель.

Теперь настала ее очередь удивиться.

— Я ничего не сделала, — запротестовала Рия.

— Люди хотят видеть тебя, — объяснил Алексей. — Они любят тебя, как и пресса.

— Это часть нашей истории любви, — прервала она его.

— Ты была рядом со мной каждый день. Ты — связующее звено со старой монархией, и ты всю жизнь прожила в Мекджории. Люди ценят это.

Хочет ли Алексей тем самым сказать, что и он ценит тоже? Ее сердце сжалось от боли. К сожалению, ей известен ответ на этот вопрос.

— Кого я еще мог просить об этом, как не тебя? — Он обхватил ладонями ее лицо и посмотрел ей в глаза. И это было вызвано отнюдь не заботой о государстве. — Ту, которая любит Мекджорию, принадлежит ей.

— Сейчас ты тоже ей принадлежишь!

Слишком поздно Рия сообразила, что слово «сейчас» не вызовет у него никакого отклика. В голове Алексея сразу всплыло множество негативных воспоминаний. И она это почувствовала. Он опустил руки, разрушив хрупкий контакт между ними.

— Мне известно, что ты никогда не хотел возвращаться в Мекджорию, — сбивчиво пробормотала она.

— Неужели? Как ты думаешь, почему я так остро воспринял наше с матерью выдворение из страны? Это была родина моего отца. Я хотел быть истинным сыном Мекджории. Принадлежать ей. И я вырос с любовью к ее городам, озерам, горам…

Алексей посмотрел в окно, откуда днем были видны горы, величественно возвышающиеся на горизонте. Вершина самого высокого пика была покрыта снежной шапкой даже летом.

— Благодаря здешним пейзажам я увлекся фотографией. Я мечтал запечатлеть ошеломляющую красоту этой страны. Дикую жизнь лесов. Именно отец подарил мне первую фотокамеру. Я смог забрать ее с собой, когда нас сослали.

Сослали… Одно это говорило об очень многом. О любви, потере и одиночестве. Рия видела фотографии, о которых говорил Алексей, на стенах в его офисе. Эти фотографии сделали его богатым, создали ему репутацию.

— Эта камера еще с тобой?

Он указал на громоздкий деревянный комод у стены. На нем стоял потертый кожаный чехол для фотокамеры. Его простота и изношенность противоречили духу комнаты. Сердце Рии сжалось, и она глубоко вздохнула:

— Твой отец гордился бы тобой.

Что-то в ее словах заставило Алексея цинично скривить рот.

— Ну, если бы он был жив, за эти дни он изменил бы свое мнение обо мне.

— Тебе трудно. — В ней заговорила честность. — Королевский двор запутался и утонул в архаичных правилах и протоколах. Могут уйти годы на их изучение. А десять лет назад дела обстояли еще хуже.

Улыбка Алексея, почти мальчишеская, напомнила ей о прошлом.

— Ты не представляешь, сколько раз на этой неделе мне приходилось выяснять, какой именно протокол необходим.

— Неужели?

— Повторяю, у меня был хороший учитель.

— Жалко, что я не сделала большего в прошлом. Я и тогда могла помочь.

— Твой отец убедил тебя, что это бессмысленно, — цинично прокомментировал Алексей. — У него были свои планы на тебя даже тогда, и ничто не должно было помешать ему.

— Ты думаешь, даже тогда?..

— Я знаю.

В подтверждение своих слов он кивнул. Это был удар кулаком по ее надеждам. Смертельный удар по мечте о том, что Алексей не станет мстить.

— Если бы не Иван, то кто-нибудь другой. Тот, кто предложил бы ему стать «серым кардиналом» и вершить судьбы людей.

— Кто угодно, только не ты, — прошептала Рия.

— Кто угодно, только не я, — подтвердил он.

Ну вот истинная причина того, почему она здесь! Как говорят, не задавай вопрос, ответ на который не хочешь услышать. Она задала, и теперь остается винить только себя. Ее положение невесты Алексея даст отличную возможность отомстить за все, что Грегор когда-либо сделал ему, за наследство, которого он был лишен.

— Скажи мне… — Голос Алексея доносился словно откуда-то издалека. — Ты действительно могла выйти за Ивана?

Даже ради Мекджории? Когда-то она считала, что сможет, но сейчас Рия не могла сдержать дрожь при этой мысли.

«Поэтому ее отец все еще в тюрьме», — размышлял Алексей, наблюдая, как изменился цвет лица Рии. Все расследования, которые он провел, вернувшись в Мекджорию, только подтвердили, какой скользкой змеей был Грегор Эскалона. Человек, который десять лет назад организовал его депортацию, продал бы душу дьяволу, если бы цена его устроила. Алексей не собирался выпускать на свободу этого мерзавца, пока не будет иметь полный контроль над ним. И этот контроль можно было осуществить через дочь Грегора. С Рией в качестве жены Алексей получал неоспоримое право на трон. Безусловно, даже Грегор дважды подумал бы, прежде чем штурмовать королевский замок, если это навредит его дочери.