А тем временем уровень энтропии постепенно повышался. Мое тело (вернее костюм) стало постепенно горячим настолько, что краска на полу вздулась огромными пузырями в том месте, где находились мои ноги.

Я толкнул дверь в коридор — и в ужасе остановился на пороге. Передо мной стоял хегрун. Очевидно это был разведчик, посланный для проведения рекогносцировки. Времени для размышления не было — огромный, как гризли, хегрун ломился вперед, явно собираясь поиграть со мной. Я успел подумать, что все же оказался прав, считая, что пришелец и прошлое — может изменить уже виденное будущее — уничтожив его!

Стычка с обезьяной-человеком была короткой. Получив страшные ожоги груди и живота (после объятий со мной) хегрун бежал, завывая от боли.

Я огляделся. Следы на полу медленно дымились под подошвами моих ног.

Жара, усталость, голод, жажда (сорок семь часов без сна и отдыха!) сделали свое дело. Моментами я еще понимал, что надо делать (сознание мое начинало мутиться), но тут же эти мысли прерывались хаотичными обрывками каких-то рассуждений и впечатлений.

Из последних сил я двинулся вперед, падая и подымаясь, оставляя на своем пути обгоревшие отпечатки ног и рук.

Я должен был предупредить! ДОЛЖЕН!!!

Снова на пути возник хегрун.

Я ударил его всем весом своего тела и обезьяна рухнула на пол, ударившись головой об угол какого-то стального ящика.

Со стороны какой-то двери послышался шум и я, повернув голову на этот звук, смутно различил фигуру человека, в которой было что-то странно знакомое…

Человек подошел поближе и протянул мне руку. Я протянул свою… и… между нашими руками сверкнула молния. На мгновение передо мною промелькнуло невероятное лицо… и потом все исчезло.

Темнота, темнота, темнота.

Это была чудесная постель, свежая и прохладная. Сон тоже был замечательный. Лицо Барбро совершенно как у богини охоты в обрамлении медных волос. Где-то в глубине сознания ворочались мрачные мысли, которые позже придется вытащить оттуда и разобраться с ними… но не сейчас…

Но тут греза склонилась ко мне и в ее дымчато-серых глазах были слезы, хотя губы улыбались… И вот я их целую и это уже явь, а не сон! Я поднял руку и в мое поле зрения попали бинты на ней.

— Барбро, — услышал я свой хриплый голос.

— Манфред! Он проснулся! Он узнал меня! — ты слышишь, он узнал меня!

— Ну, он был бы уже совсем плох, если бы не узнал тебя, дорогая, — произнес чей-то голос и надо мной склонилось не столь прекрасное, но все же довольно симпатичное лицо. Барон фон Рихтгофен улыбался мне, но его лицо выражало крайнюю озабоченность.

— Что случилось, Брайан? — холодные кончики пальцев Барбро коснулись моего лица. — Когда ты вернулся домой, я позвонила Манфреду и он сказал, что ты исчез. Они обыскали все здание и нашли загадочные обуглившиеся следы…

— Может быть, не нужно его сейчас волновать? — пробурчал барон.

— Да, да, конечно. Но сейчас все хорошо и это главное. Отдыхай, Брайан. Ты сможешь рассказать нам обо всем после.

Я хотел ей что-то сказать, но почувствовал как сон наплывает на меня теплой волной и я позволил себе утонуть в его зеленой глубине.

Проснувшись в следующий раз, я почувствовал страшный голод. Барбро сидела у кровати, глядя на зеленую крону дерева за окном.

Я несколько минут лежал тихо, любуясь ее нежной щекой, изгибом шеи, длинными ресницами. Через несколько секунд она обернулась и улыбнулась мне. На ее лице возникла радостная улыбка, словно солнце после весеннего дождя.

— Похоже, что я уже в полном порядке, — сказал я и мой голос был уже более узнаваем.

Потом были долгие счастливые минуты, немного шепота и глупых ласковых слов вперемешку с поцелуями. Немного позднее появился Манфред, за ним пришел Беринг и Люк. Сейчас все приобрело более четкий и деловой характер.

— Скажи мне, Брайан, — произнес деланно-сурово Рихтгофен, — как тебе удалось, уйдя из моего кабинета, исчезнуть на несколько часов и оказаться потом найденным без сознания рядом с чудовищной полуобезьяной? Каким образом на тебе оказался какой-то маскарадный комбинезон? Как ты мог бы объяснить нам свою почти трехдневную щетину? Что значат все твои ссадины, ушибы, кровоподтеки? Я уже не буду спрашивать об ожогах второй степени, обморожении или же о разбитых зубах?

— Какой сегодня день? — спросил я.

Манфред ответил.

Значит я был без сознания около сорока восьми часов. Два дня прошло с момента предполагаемого нападения хегрунов… и они до сих пор не появились здесь!

— Послушайте, друзья, — начал я, — тому, что я собираюсь сейчас рассказать, довольно трудно поверить, но вы видели тот труп, что нашли рядом со мной и я надеюсь, что вы постараетесь…

— Это действительно очень странное существо, Брайан, — перебил меня Герман. — Оно, наверное, напало на тебя и этим можно было бы объяснить некоторые твои раны, но что касается ожогов…