– Дедушка, правда, что у ашельцев нет оружия?

– Палки и камни у них есть.

– А, правда, что у мустье большие топоры и копья?

– Топоров у них нет, а копья и ножи они делают. Ими и мясо раздирают, и землю копают, и друг друга убивают.

– А почему топоров нет?

– Сверлить и пилить они не умеют и с костью работать не могут.

– А, правда, что мустье людей едят?

Бродир усмехнулся.

– Это могут.

На одной стене висели пучки сушёных трав, благоухавшие горько и пряно. Гисла села на лавку рядом с бабушкой Дисой. На скамье стояли плетёные ларцы разной величины, в которые тонкими пальцами Диса дочь Хвиты обрывала листья.

– Смотри, Гисла, это вереск. Настоем из его цветов лечат простуды. Твой дедушка пьёт его от боли в костях. А это корень осоки, его отвар пьют при чирьях и других болезнях кожи. А этот мох останавливает кровь, и если его наложить на раны, они не будут гноиться. На Юге растёт много разных трав. Твой отец собирает их летом, а потом лечит людей.

На колени девочке запрыгнул ручной хорь.

– Бабушка, а ты когда-нибудь была на Юге?

– На Юге?
– голубые глаза смотрят насмешливо.
– Что ты, Гисла?

***

В тесном срубе светло от большого напольного светильника. За узким столом трое пожилых мужчин слушали стоявшего перед ними широкоплечего молодого воина с золотистым юношеским пушком на верхней губе и подбородке.

– Они заселили долину Бурной реки. Мы насчитали сорок шесть костров вдоль левого берега, - докладывал Альрик сын Агги, командир ходившего в разведку отряда.
– Мы взяли двоих и прижгли. Мустье сказали, что между племенами Лосиной долины по весенней бескормице опять началась вражда, и этим летом к Бурной переселится ещё много семей вместе с рабами.

– Что ещё?
– спросил Ормар сын Бродира, глава старейшин общины Антреа и знаменитый на всю полярную страну лекарь. Костлявый и жилистый, с внимательными, глубоко посаженными серыми глазами и неизменной шапочкой из светлой замши, прикрывавшей обширную лысину.

– На северном побережье залива Рукав они загнали на скалы два десятка мамонтов, - продолжал Альрик.
– Ущелье в пятьдесят локтей на половину завалено тушами и...

– Ты видел следы стоянки?
– мягким басом спросил Эрлёг сын Ярна, глава общины Эвре. Высокий и осанистый, одетый в меха горностая и ласки умелый охотник на пушного зверя. На руках Эрлёга резные кольца и браслеты, на поясе тонкий костяной кинжал. Его лицо свежо, как у младенца, а борода заплетена в витиеватые косы.

– Нет, но верхние туши разделаны зверолюдьми.

– Продолжай.

– Они нашли залежи кремния к западу от устья Бобровой, там, где в прошлом году было нападение на сыновей Дорма. Мы видели следы костров, и в двух местах людоеды пробовали копать землянки. Я закончил.

– Мы распутали нити, а какую тетиву из них совьём?
– спросил Хальс сын Хейдра, старейшина Пессе, самого крупного поселения кроманьонцев на леднике. Сухой и прямой как жердь старик с пепельными, коротко подрезанными волосами и бородой. Мороз оставил на его руках лишь половину длинных костлявых пальцев. Скованные параличом плечи и шея старого лучника укутаны в волчьи меха, сливавшиеся с его сединами, а на обветренном морщинистом лице слезились холодные голубые глаза.

Стало тихо, только на перекладине в углу сруба несколько раз хлопнула крыльями пёстро-серая сова.

– Они вернулись и пробуют закрепиться, - уверенно сказал Ормар.

– Каждый год происходит одно и то же, - возразил Эрлёг.
– Зимний холод прогонит их обратно на Юг. Мороз заставляет прилагать усилия, что пробуждает в них ненависть друг к другу даже из-за мелочей.

– Холод отступает, - в темноте глазниц Ормара отражались блики светильников, - и скоро их станет без счёта.

– Тогда, если они отрежут нас от пастбищ и Озера, - тихо сказал Эрлёг, - это конец.

Все взгляды были обращены на старшего.

– Нам нужно готовиться к худшему, - спокойно произнёс Хальс.
– Но не для того Небесный Отец создал красивого человека, чтобы отдать его на съедение зверолюдям.

***

Полярная ночь заканчивалась, и в Северную страну стремительно приходила весна.

В марте сумерки становились всё длиннее. С каждым днём бледное солнце всё дольше задерживалось в блёклом небе, играя отсверками на обледенелых скалах.

В апреле невиданные ранее туманы непрерывно заполняли долины и предгорья, а тяжёлые и порывистые горные ветра уносили влагу на равнины.

В мае солнце уже не заходило совсем, беспрестанно описывая круги вдоль линии горизонта, поднимаясь всё выше и выше.

В июне, с началом летнего солнцестояния, тени исчезли, ясные небеса не рождали ни единого облака, и от раскалённого светила не было спасения. Глаза не могли воспринимать нестерпимо яркий свет. Все предметы стали белыми, их очертания расплывались и таяли, синие льды сливались с синим небом, а солнце казалось чёрным диском, окружённым беспощадным сиянием.

В тот полярный день закончилась эпоха Последнего оледенения.