Он кинулся на постель и вытянулся во весь рост. Подстилка спружинила. Интересно, чем же ее набивали? Он вынул из ножен до смешного маленький нож, который Нека… Нику… Проклятое имя! Какой же друсниец сможет запомнить, как зовут какого-то чертова цапотца! Его почти что шурин, который любит переодеваться в черную кошку, дал ему этот нож. А перед этим сказал, что для воина быть невооруженным — страшное оскорбление. Конечно, Нека… в общем, шурин, не сумел удержаться от того, чтобы не рассказать, что он проведет остаток своих дней привязанный к циновке, если ему вдруг взбредет в голову ранить ножом кого-нибудь из других избранных. Хорошего же Нека о нем мнения! Как будто он бегает по улицам и ради развлечения вспарывает людям животы.

Володи оглядел ложе, размышляя, в каком месте вспороть ткань, чтобы увидеть, чем набита подстилка. Когда-то он слыхал о том, то для набивания подстилок можно использовать конский волос. Но скорее всего, это ложь. Разумный человек станет украшать конским волосом скорее шлем, но совать в постель не станет, когда для таких вещей существуют сено и солома. Может быть, овечья шерсть?

Перекатившись в изножье кровати, он надрезал ткань на пядь. Каменный нож оказался на удивление острым. Воин просунул кончики пальцев между краями ткани и вытащил изнутри что-то пушистое и мягкое. Было немного похоже на шерстяной шарик. Странно. Володи принюхался. Овцой не пахнет. Взял в рог. На вкус тоже не похоже на овчину. Очень странно.

Он снова вытянулся на кровати во весь рост. Интересно, каково будет снова встретиться с Кветцалли. Предала ли она его? Поначалу точно. Она увидела его светлые волосы, вызывающе улыбнулась ему и нарочно привела в дом с перьями, чтобы вскоре потащить на жертвенник. Если верить словам ее брата, до встречи с ним она проделывала это весьма успешно. Более того, будто бы она сама лично вспарывала грудь некоторым жертвам, чтобы подарить их сердца Пернатому змею. Так что же произошло с ней в их последний проведенный вместе вечер? Она заставила его выпрыгнуть в окно. Хотела спасти? Или пошло не так что-то еще, чего он не понял?

Володи вытащил изо рта пушистый комочек, который не был овечьей шерстью, и задумчиво поглядел на него. Поговорить с Кветцалли он не сможет. Она не сможет объяснить, почему послала его в окно. Она ни слова не понимает на его языке. Может быть, так оно и лучше…

— Избранный, — раздался снизу гнусавый голос его личного повара. — Еда!

— Неси наверх! — Володи сел на постели и прислушался к шагам на лестнице. А потом почувствовал: запах жареного мяса.

— Жаркое из оленины, — широко ухмыляясь, объявил цапотец. А потом кивнул на кувшин, стоявший рядом с тарелкой. — И медовое вино.

Володи не поверил своим глазам. Жадно схватился за жаркое и обжег пальцы о горячее мясо. Ругаясь, он выпустил кусок и принялся шарить рукой в поисках каменного ножа, завалившегося под одеяло.

— Как тебе это удалось? Это… это же действительно жаркое из оленины, да? — Он нашел нож, но решил сначала отпить медового вина. Оно было чудесным! Слегка охлажденным, немного липким. Ничего лучше и быть не может.

— Скажем так… — Слуга улыбнулся еще шире. — Большинство из почтенных избранных, которые находятся здесь в гостях, это друснийцы. И вы — не пойми меня превратно, это не оскорбление — но вы не отличаетесь особой изобретательностью в вопросах любимых блюд. Так что мы хорошо подготовились, чтобы выполнить ваши желания.

Володи вонзил нож в жаркое, взял горячее мясо кончиками пальцев и отрезал толстый кусок. Оно было идеальным. Изнутри полилась темная кровь. Не слишком зажаренное! Этот парень действительно знает, как сделать счастливым друснийца. Володи облизал с пальцев мясной сок.

— А теперь я пойду посмотрю, как там та женщина. Ее должны были уже помыть, — с этими словами цапотец повернулся и скрылся.

Внезапно Володи лишился аппетита. Он глядел на истекающее кровью мясо и представлял себе, что, возможно, уже завтра будет выглядеть точно так же: окровавленный кусок мяса на жертвенном камне. Думала ли об этом Кветцалли, когда улыбнулась ему впервые? Как разрежет ему грудь во славу богов? Как он мог захотеть увидеть ее снова! Просто он проклятый дурак.

Зато дурак, который определяет здесь ход вещей. Он может отказаться от нее. Он сам может выбрать, с какой женщиной спать.

Расстроенный, он взял кувшин медового вина и сделал большой глоток. Поглядел в окно, и взгляд его упал на крохотную птичку, опускавшую длинный клюв в бутон цветка и так быстро бившую крыльями, что они сливались в трепещущую тень.

Володи не знал, сколько времени прошло, когда на лестнице снова раздались шаги. Он вздрогнул и задел кувшин с медовым вином, содержимое которого разлилось золотой лужицей по белой простыне. «Я отошлю ее прочь, — думал он. — А потом найду способ выбраться из этой золотой клетки».

Его личный слуга с косточкой в носу казался расстроенным. Лицо его было вытянуто, он толкал перед собой женщину, понурившуюся, волосы скрывали лицо. На плечах ее была накидка из пестрых перьев.

— Боюсь, тебя обманули, избранный, — сдавленным голосом пробормотал слуга и снял с плеч женщины плащ. Она стояла, прижав руки к бокам, слегка согнувшись. Смуглая кожа изуродована синяками и шрамами. Поперек живота проходили четыре отвратительных шрама, словно она сражалась с медведем.

Горло сжалось, Володи молчал.