мне какой-то комфорт.

— Ты плакала? — спрашивает он, теперь уже стоя передо мной, убирая локон волос мне за ухо.

Я бросаюсь к нему, обняв его сильные плечи, и прячу лицо в изгиб его шеи.

— Эй, — шепчет он мягко. Его руки окружают меня, и он прижимает меня к нему. — Ты чего?

Я не ответила. Я просто позволяю ему держать меня, пока его тепло просачивается в меня,

ослабляя холод этого ужасного дня. Он не спрашивает меня снова. Он просто стоит здесь, держа

меня в безопасности своих рук, терпеливо ожидая меня. Когда, наконец-таки, отпускаю его, я

готова объясниться. Я понимаю, что хочу этого.

— Пенелопа, — я начинаю. Потом я рассказываю ему все, что это произошло с самого утра.

Где мы сидим на моей кровати. Лукас откинулся на подушки, а я между его ног, прижавшись

спиной к его груди с моей спиной, и в кольце его рук.

— Вот чего ты боялась, когда я попросил, чтобы ты помогла Лиаму. Из-за этого? — он

спрашивает.

Под собой я почувствовала грохот голоса в его груди. — Да.

— Если не смогла бы помочь ему, ты подумала, что это заставило бы меня относиться к тебе по-

другому?

Мой ответ немедленно последовал. — Я знала, что ты так и сделал бы. Как бы ты не смог?

Он тяжко вздохнул. Я ощутила его теплое дыхание на своей шее. — Ты ничего не знаешь, Рэй.

Я знаю, что он хочет верить, будто это не изменило бы его чувства, и радуюсь, что нам не

пришлось выяснять, правда ли это. — Как твоя мама сегодня? — спросила я, проводя руками по

тыльной стороне его рук, распластанных по моему животу.

— Она делает большие успехи. Она хотела остаться сегодня дома, но мы убедили ее походить по

магазинам, чтобы купить каких-нибудь новых вещей. Папа вернулся домой после обеда и чуть не

упал в обморок от шока. Моя семья вернулась назад, Рэй. И ты сделала это. Ты сделала для нас

потрясающую вещь. Я сожалею, что ты не можешь сделать этого и для своей семьи. Я серьёзно.

Но это не твоя вина. Ты же знаешь это, верно?

Я пожала плечами. — Я знаю и не знаю.

Он отпускает меня и разворачивает меня к себе так, что мы оказываемся лицом к лицу. — Ты

должна это знать, — заявляет он с решительным взглядом. — Новости о Пенелопе

сокрушительны. Но быть не в силах исцелить её не делает тебя ответственной за то, что с ней

происходит. Ты должна узнать, как бороться с этим. Это не последнее, что произойдёт.

— Но в этот раз Пенелопа, — говорю я.

— В следующий раз это может быть кто-то еще, кто близок к тебе. У твоей силы исцеления есть

пределы. Тебе нужно найти способ иметь с этим делом. Лучше, чем твоя мама.

Мой позвоночник напрягается от его предупреждения и критике в адрес моей мамы, но я киваю. Я

знаю, он прав.

Он накрыл рукой мою щеку для поцелуя. Я вздохнула, когда его мягкие губы коснулись моих.

Наше дыхание смешалось, пока он нежно массирует мои уста, не углубляя поцелуй, зная, что эта

близость то, в чем я сейчас нуждаюсь. Я больше не могу бороться. — Не хочу оставлять тебя в

таком состоянии сегодня, — говорит он, наконец-таки отстранившись.

Я осмотрела по сторонам, с удивлением обнаружив, что это уже темно. — Я буду в порядке. — Я

положила голову на подушку и пристально посмотрела в его красивое лицо. Его квадратная

челюсть покрыта темной щетиной, что я чувствовала щекотку своей кожей всего мгновение назад.

— Бьюсь об заклад, что это большая драма, которую ты когда-либо имела в отношениях. Вероятно, ты не ожидал этого, когда встретил меня — сухо комментирую я.

Его глаза мерцают весельем. — Рэй, ты подорвала все мои ожидания в тот момент, когда я увидел

тебя. В тебе нет ничего, чего я ожидал. Ты знаешь, что самое неожиданное?

Я покачала головой, понятия не имея, что он собирается сказать.

— Знание того, что всё, что мы делаем, ты делаешь это со мной в первый раз. Что никто и никогда

не заставит тебя чувствовать так, как я хочу заставлять тебя ощущать каждый раз, когда мы вместе.

Когда я, наконец-таки, окажусь в тебе, я буду твоим первым, и буду знать, что никто никогда не

делал такого, что я собираюсь сделать с тобой. Ты не то, что я ожидал, и не хочу ничего другого.

Я молча уставилась на него. Я потеряла дар речи. Прежде он никогда не говорил о таких вещах. Не