ты делаешь так, просто от того, как описываешь. Это удивительно. Я полностью связан с тобой, словно мы делимся чем-то интимным, когда на самом деле не близки. Как может что-то, что ты

вынужден делать, ощущаться так невероятно, делая это, проклятием?

Я откашливаюсь.

— Не знаю, — я могу чувствовать, как он изучает меня.

— У тебя же был оргазм, да?

Я резко прыскаю неловким смехом и чувствую, что мои щеки загораются. Не могу поверить, что

он просто спросил об этом.

— У тебя ещё не был. У тебя? — его голос тих и полон недоверия, — Ты не девственница. Ты же

не девственница, Рэй?

Это уж слишком.

— Не твоё дело. Мы можем уже двигаться? Мы опоздаем на репетицию.

— Хахх, ты девственница, — решает он.

Я поворачиваю своё свекольно-красное лицо к нему и вижу, что он не смеется надо мной или даже

лыбится. Он просто смотрит в лобовое стекло и качает головой, словно ему слишком тяжело

понять меня. Не знаю, почему я так смущена. Я не единственная семнадцатилетняя девственница в

мире.

— И что, если я такая, — заявляю я, защищаясь, — это такое уж грандиозное событие или что-то

ещё?

Он обращает на меня свой яркий пристальный взгляд, и в нём я вижу только нежность и ласку.

— Да, вроде как грандиозное событие. Но не по тем причинам, что ты думаешь, — затем он снова

вернул грузовик на дорогу и возобновил поездку, ничего не говоря по теме. Я осталась в

оцепенении, уставившись на его профиль.

— Должно быть оно, — Лукас паркуется позади ряда автомобилей.

Если бы я уже не была на чеку, прежде чем мы приехали, то наш разговор по пути сюда

подействовал бы на меня.

— Мы должны появиться до него, прежде чем он найдёт меня, в случае, если он попытается

свалить, — говорю я, пытаясь сосредоточиться на задаче.

— Может, ты подождёшь в машине, — предлагает он.

— Чего? — я разинула рот. — Я ценю, что ты пришёл со мной, но это ничего не имеет к тебе.

Так почему я должна ждать в машине?

Выражение его лица окаменело.

— Блин, не знаю. Что в случае, если он опасен или что-то ещё?

Я уже собралась кинуть саркастичное замечание ему в ответ, когда сознательно остановила себя.

Больше не хочу с ним спорить.

— Спасибо, что беспокоишься, но я не буду ждать в машине.

— Всё время держись рядом со мной, пока мы будем там, — указывает он, выйдя из грузовика, не дождавшись моего ответа. Вместо внезапного офигевания, я сохраняю спокойствие, понимая, что его внезапная грубость – ростки беспокойства даже при том, что я не ценю то, с каким тоном

он разговаривает со мной.

Не знаю, как соседи могут выдерживать шум. Даже через два дома могу услышать вибрирующий

бас и звук голосов, поднимающихся до шума. Пока мы подходим ближе, я замечаю на газоне

людей вперемешку. Все дома на этой улице - подобны маленьким одноуровневым коробкам

вагонетки, сгруппированные близко друг к другу. Лукас тянется, чтобы взять мою руку, когда мы

уже около двери. Никто здесь не замечает или заботится о нашей внешности. Это больше походит

на вечеринку, чем репетицию. Парадная дверь не заперта, и Лукас шагает внутрь, крепко держа

меня за руку.

В меня сразу же ударяет сигаретный дым, заполняющий горячим, тяжелым воздухом дом. Плавая в

нём, орава людей собралась в небольшой гостиной. Пол вибрирует под моими ногами от музыки, которая играет группа. Я знаю, что они близко, но не вижу их признаков.

Лукас медленно пробирается сквозь толпу. Я замечаю, что несколько знакомых лиц из школы

входят и удивляются при виде нас.

— Эй, мужик, — незнакомый парень хлопает Лукаса по плечу, встречая нас.

Наконец-то над головами толпы я замечаю Чада. Похоже, группа играет на открытом крыльце за

домом. Лукас останавливается и склоняется к моему уху, — Я собираюсь подвести нас поближе.

Держись за мной.

Я киваю ему, чувствуя его теплое дыхание на моем ухе, когда он потянул меня вперед.

Меня ударяют и толкают, но в итоге мы достигаем передней части толпы. Я остаюсь скрытой за

спиной Лукаса, когда мои глаза находят Роба Джарвиса, играющего громко, но не громче, чем в