моем лице. Я замираю, когда его губы едва касаются моей щеки. Он остается в таком положении, переполняя меня, окружая меня. Каждое место, где его тело соприкасается с моим, словно пылает.

Мое сердце начинает задавать ритм. Оно, похоже, как и всегда, в ожидании его следующего

движения, задаваясь вопросом: поцелует ли он меня, так нуждающуюся в нём. Наконец-таки он

действует, сначала нерешительно, будто ждет, чтобы увидеть, откажу ли я ему. Когда я этого не

делаю, внезапное давление его губ на моих ощущается так прекрасно, что из меня вырывается

негромкий стон. Он слышит его, и сейчас у него есть вся поддержка, в которой нуждается. Он

углубляет поцелуй, вселяя в него всю сдерживаемую потребность и желание, лаская языком. Я до

сих пор прижата к грузовику, моя спина трется о её твердую поверхность. Но я едва чувствую её.

Чувствую лишь, как Лукас сильно меня хочет, а под этим также чувствую тупую боль, его боль. Я

поднимаю руки вверх, обвивая его шею. Собираю свою энергию, позволяя ей построиться, перед

тем как отправить её к нему. Могу чувствовать момент, когда она достигает его. Он замирает, и я

знаю, что опухоль в его лице уже уменьшается.

— Рэй, — вдыхает он моё прозвище и целует меня снова, но на этот раз более жёстче, более

требовательно. Вес его тело, прижавшееся к моему, сводит меня с ума. Ноющая потребность

глубоко во мне нарастает. Его рука отпускает мою бок, и он хватает меня за бедро, потянув ногу

вверх, и забрасывает на себя. Когда он прижимает бедра к моим, я сжимаю его волосы в кулаках и

задыхаюсь от удовольствия, что накатывает на меня. Теперь его теплые пальцы под моим свитером

скользят по обнажённой коже, и вдруг этого становится просто не достаточно. Я хочу его руки на

мне повсюду. Всё моё тело ноет по нему.

— Снимите уже номер! — кто-то проорал. Потом я слышу, как взрыв смеха проходит мимо нас.

Мы оба слышим это, но на это уходит минуту, чтобы дошло до нас. Мы стоим посреди улицы, и

Лукас почти стянул мой свитер мне на плечи, а я бесстыдно продолжаю целовать его.

В итоге у него появляется дух, чтобы притормозить нас. Он отстраняется подальше от меня,

осторожно опуская мою ногу, и натягивает свитер на место. Моё тяжелое дыхание отдаётся в ушах, и я вижу, как вздымается его грудь, пока он подчиняет себя контролю. Мои глаза медленно

фокусируются на нём. Спокойный и холодный Лукас выглядит таким разбитым, как я и чувствую.

Его рука тянется вверх, чтобы исследовать свою теперь уже отлично излеченную щеку и губу.

— Спасибо, — говорит он с улыбкой неверия, все еще привыкая к тому, что я могу делать.

— Мне в удовольствие, — я усмехаюсь в ответ, удивляясь, что могу управлять смехом после

всего, что произошло сегодня вечером.

— Мне тоже. Поцелуй что надо, — говорит он хитро, пробегая пальцами по губам. Но потом его

глаза фокусируются и заостряются на мне. Он вздыхает, прежде чем сказать, — Слушай, я должен

знать, что мы думаем об одном и том же. Я не хочу завтра увидеть тебя в школе и вернуться к

старому. Я больше не борюсь. А ты?

В его голосе слышится возражение, словно он бросает мне вызов, чтобы отрицать то, что между

нами. Но я тоже не могу вообразить с ним борьбу, не после того, что только что произошло. Так не

честно, потому что он уже завоевал мое доверие снова. Сейчас меня сдерживает страх. Но я не

хочу больше сдаваться страху.

— Нет, — я качаю головой, все еще чувствуя себя перегретой.

— Чудненько, — кивает он, и на его лице читается облегчение.

Затем я вспомнила, как он подошёл ко мне в школе и по собственнически обнял меня в день после

нашего урока вождения. Вспомнила то нежелательное внимание, что он принёс мне, а потом

сочувствие от Гвен, когда это так быстро закончилось. Я, правда, предпочла бы не иметь дело с

какой-либо реакцией снова.

— Но положа руку на сердце, Лукас, я не хочу драму, что принесут нам публичные

проявления любви. В любом случае, я в этом «не очень». В общем, мы можем просто играть

крутых, когда в школе, — предлагаю я.

От моей просьбы Лукас не выглядит довольным. Но потом ухмыляется.

— Это также может стать помехой твоему лесбийскому образу жизни. Не хочешь кое-что

объяснить?

Я вздыхаю, все еще чувствуя себя плохо из-за лжи.

— Я хотела, чтобы Чад прекратил спрашивать меня, но не хотела ранить его чувства. Поэтому