Шрифт:
– У тебя звонкий голос. Спой что-нибудь.
Зак запел "Правь, Британия, морями". Выслушали благосклонно, у парня есть слух.
– Вестовой, бутерброд.
– Скомандовал Кэп.
– Отныне ты каждое утро будешь купаться и петь, чистюля. Или только купаться.
– Ха-ха-ха!
– заржали холуи.
– Мне понравилось шоу. Постарайся продержаться подольше. Вот твоя награда.
– Говорит Кэп, протягивая Заку ломоть белого хлеба, намазанный маслом и вареньем.
– Да, сэр. Благодарю, сэр.
– Жри и приступай к работе.
– Ай-ай, сэр капитан, сэр!
Бутерброд кончился обидно быстро, хотя Зак пережёвывал очень тщательно, наслаждаясь каждым мгновеньем. Что ж пора переходить к прозе жизни. Парень берётся за дело со сноровкой рядового срочной службы. Максимум усердия при минимуме результата. Начал он с ближайшего клюза, недалеко от кормовой надстройки, с которой доносился интересный разговор.
– Вы убедились, джентльмены, что в Атлантике не бывает скучно?
– О да, Кэп! Как забавно они дерутся за право вычистить гальюны, вытащить за своих собратьев парашу из трюма и надраить палубу всего за лишний глоток свежего воздуха! А этого любителя чистоты забили бы насмерть, но он предпочёл акул обществу своих приятелей!
– Ха-ха-ха! Видите, как вам повезло, Джим? Вы лично убедились, какие это звери. Хуже акул, что доказано сегодняшним опытом.
– Всё-то вас, Дасти, тянет на мораль.
– Но, Боу! Вы только представьте себе общество, способное терпеть таких выродков!
– Эх, скучно будет после такого в других рейсах!
– Не будет, Джим.
– Но, Дасти, сэр! Мне всю жизнь служить на этой лохани?!
– Для корабля это последний рейс, не волнуйтесь.
– Последний? Значит, больше-таки не будет весёлых рейсов? Вот об этом я и толкую!
– Я же сказал для корабля, а не для нас. Пока просто поверьте, Джим. Наша контора полна сюрпризов...
Блин, на самом интересном месте! Зак, стахановец этакий, закончил с одним фекальным стоком и, весело насвистывая, направился к следующему.
– Чему радуешься?
– Поел по-человечески. Целый день от трюмной вони отдыхаю, - рассеянно отвечает Захар.
– Угу. Хочешь отдохнуть от вони - почисти толчок.
– Ха, это ещё не вонь! Слушай, сон, я думал, ты кончился.
– Я не сон, Зак. Я, кажется, навсегда.
– Упс! В меня вселился демон. Или ты дух?
– Хрен его знает, Зак. Ты не обижайся, я к тебе не нарочно.
– На что обижаться? Если б не ты, меня бы в трюме забили насмерть... Вот ё-ё-ё!
– Что такое?
– Вон пацан с ведром сюда идет. Пол Головня. Побьёт гад!
К нам приблизился ладно скроенный, светловолосый, большеглазый паренёк лет пятнадцати, сгибаясь под тяжестью кожаного ведра, явно не с компотом.
– После отбоя у гамака Длинного Джека, - проговорил пацан. По-русски! Вылил содержимое ведра в почти вычищенный клюз, отвесил Заку пинка и простился по-английски.
– Хреново работаешь, урод, в трюм выброшу!
– А что это он сказал про какого-то Джека?
– спросил Зак, переводя дух.
– Про Длинного Джека. Знаешь такого?
– Его все знают - серийный убийца. Только здесь уже троих ухайдакал. И дружок его Пол тоже, семейку приёмную того, а дом поджёг. Мне кажется, он говорил как ты.
– Не кажется, Захарушука. Видать, не только к тебе залетело. Вечером всё узнаем. Не отвлекайся, клюзов ещё много.
– Угу.
Эх, детство - золотое времечко! Ну, вселился дух, дали пендаля, говном забрызгали, и что дальше? Во-первых, клюзов действительно много, во-вторых, на них свет клином не сошёлся - мальчишка сразу превратил нудную, грязную работу в игру. Пустил фантазию на самотёк, и вот они уже приплыли на Ямайку, а его взяли в юнги, и он угнал фрегат и плывёт к маме. Только сначала надо напасть на остров, забрать у дикарей много золота, стать солдатом, а потом генералом и свергнуть губернатора, всех губернаторов по очереди.
Я затаился в уголке его сознания и молча тащусь с фильма. Только дурацкая у меня привычка спать в кино, не заметил, как вырубился. Приснился утренний заплыв, гребу от акулы и радуюсь - это всего лишь только сон! Ведь только во сне можно плыть со скоростью волка из "Ну, погоди!", а рыбка, хоть и не отстаёт, догнать не может. Выбежал на пляж, она за мной! Я в шахту канализации, зараза следом, вылез уже на Агропроме. Бегом к старой кирпичной трубе, подпрыгнув хватаюсь за нижнюю скобу, подтягиваюсь, и эта ржавая железка со звоном отвалилась! Падаю на спину, акула вцепилась в живот с злобным, утробным урчанием...