Черныш, как и обещал, рассказывал сказки. Начал, естественно, он с нас, с командиров. Мы к нему обратились с простой просьбой научить гипнозу, ну, как он и Командор нам внушали. Чтоб, значит, также много чего полезного навнушать своим пацанам. Тот серьёзно кивнул и отвёл нас в капкаюту нашего штрафного "Д"Артаньяна". Мы умненько уселись на палубе, закрыли глаза и слушаем его голос.

– На счёте три вы очнётесь умными-приумными и будете уметь внушать кому вздумается всё, что захотите..., - начал он вкрадчиво... и как-то несерьёзно закончил, - три. Всё, придурки, свободны.

– Хорош прикалываться!
– обозлился я.
– Дело-то серьёзное!

– А я и не шучу, - резковато ответил Черныш, - вы всё умеете не хуже меня.

– То есть наши парни так же, как мы по приказу Командора, смогут по нашему приказу...

– Плюшевый мой Шарик, - ласково прервал его Черныш, - что ещё твои мальчики не смогут сделать по твоему приказу? Командора зарезать?

– Да хоть Папу Римского!
– фыркнул я. До меня, кажется, начало доходить.

– Но зачем тогда он... и ты тоже... говорили..., - Плюшевый растерялся.

– Да чтоб замять до ясности, блин! Что вам было сказано? Творите всё, что хотите, вы под гипнозом? И кто вам врал?!

– Так мы были не под гипнозом?!
– уточняю на всякий случай.

– Наш с Рудой гипноз - это всего лишь ваш крепкий сон по команде. Эту команду вы быстро научились отдавать себе сами. И все прочие команды тоже.

– Но мы же поверили!
– негодует Плюш.

– А чего ради я тут сейчас перед вами распинаюсь?
– снова вкрадчиво, душевно заговорил Черныш, - вот что такое страх, ребята?

– В каком смысле?
– не понимаю скачка его логики.

– Страх - это неуверенность, так?

– То есть вы нам внушили уверенность? Чтоб мы не боялись?
– мне мерещится какой-то смысл.

– Примитивно и упрощенно - да, уверенность. Но главное - вера.

– Чего?!
– протянул Плюшевый.

– Страх - неверие. Не само чувство, не понятный испуг, физиология, а на уровне духа, обезоруживающий, парализующий волю, убивающий душу. Спасибо вам, парни...

– Вот он опять!
– огорчается Плюш.

– Мы пережили прескверные недели, братцы, - как признался в чём-то стыдном Черныш, - мерзкое это занятие - ждать гибели, мы не верили... и мы проиграли... в отличие от вас. Потому Командор и не смог ничего вам возразить, ведь вы - победители.

– Прекрасно, - мне уже скучно, - ты ради этих соплей тут перед нами распинаешься?

– Прости, я просто должен был это сказать, но это не главное, конечно, - Черныш подобрался, - дело в оружии. Что вы знаете об идеологии?

– Всё!
– Плюшевый поднялся и вопросительно посмотрел на меня.

– Да, братец, всё, что надо, мы уже знаем, - я неловко встал и хотел уже идти...

– Вы сами просили научить вас, - сухо напомнил Черныш.

Мы переглянулись и нерешительно посмотрели на него.

– Вас никто не обманывал, просто нам всем повезло - вы верили в успех. Вы хотите, чтобы ваши мальчишки всегда верили в вас, в себя?

– Но вот так, как ты с Рудой, - Плюш сомневается, - не уверен, что нам это нужно...

– Раз не уверен, значит не нужно.
– Кивнул Черныш.
– А по-честному? По-настоящему?

– Блин, нам всего-то хочется, чтоб пацаны лучше отдыхали, были собранней, уверенней...

– Прикладной психологией обязательно займётся Пушок, - улыбнулся Черныш, - а в общем и у вас получится. Просто воодушевите ребят, подарите им вдохновение!

– Просто, да?
– мне даже не смешно.

– Ну, для меня несложно, - Черныш странно деловит.

– Так приступай, бля!
– Плюш уже не может сдержать эмоций.
– Хер ли ты тут устроил?!

– Вот то самое и устроил!
– отрезал Черныш, - надо же с кого-то начинать!

– Хреново пока получается, - даю комментарии.

– Нормально. Вам нужно объяснять, что без вашей поддержки мне к парням и подходить бессмысленно?

– Не нужно, - сажусь обратно на палубу и дёргаю Плюша за штаны, чтоб тот тоже присел, - чем мы можем помочь?

– Сущие пустяки! Просто поверьте мне!

– И всё?
– криво усмехнулся Плюш.

– Ну, вы ж меня не боитесь? Значит, недоверия нет?

– Осталось лишь тебя полюбить?
– мне показалось, что я пошутил.

– Конечно! Какая вера без Бога? А Бог есть любовь. Как по-другому, в самом высшем смысле называют любовь? Познанием!