*Крест - от крестьянин, сленговое, пренебрежительное, городское, конечно.

Может сложиться впечатление, что штрафная жизнь превратилась в сплошной детский утренник - одни игры да развлечения с короткими перерывами на уроки. Увы, веселиться да играть к нам приходили ребята из "нормальных ватаг", а штрафники в основном, с завистью на них глядя, об этом лишь мечтали - как весело заживут на тропическом острове... да хоть на айсберге, только бы без вахт и авралов! Командорский колледж по сути своей был морским, хоть и пиратским официально. Или именно потому, что пиратским - у нас же не королевский флот, узкой специализации и текучести кадров мы себе позволить не могли. Как Руда обозвал приказом штрафную команду временным экипажем нашего "Д"Артаньяна", так ничего по этому поводу больше не приказывал. Вот и тащили мы службу не по-детски, стесняясь спросить Командора, когда ж это кончится-то? Прочие суда мы обеспечили умелыми, послушными матросами, даже каторжного "Бродягу", а нам доставались оболтусы, и то всего на недельку, больше не выдерживали. Правда, морпехи почти прижились, но какие из них матросы? Над ними сколько не издевайся, ничего по приказу не делают, ну, никакого понятия о дисциплине! Сами по реям бегали и узлы вязали, типа уже не маленькие. Хорошо хоть корабль наш из всего отряда оказался самым послушным и мореходным, постарались франки - спасибо им и пиратский пламенный привет.

Но заявился к нам Стужа, как фон-барон на шлюпке, и принялся рассказывать, насколько мы ничего в морском деле не понимаем. Мы его одного и слушать бы не стали, но он с собой приволок ценного француза. Типа настолько ценного, что аж только из-за него Командор лично велел шлюпку спустить, ха! Да нам самим ради этакого сокровища вдруг пришлось закладывать маневр - на рангоут лезть паруса разворачивать - вообще умора! Так интересно стало, что за гусь - просто жуть, это его и спасло, сразу не утопили. Нет, правда же интересно - все французские потерпевшие прошли через наши аттракционы, включая спасательные тренировки, а этот где-то прятался! Да не где-то, а на "Бродяге" - значит, был сука в абордажной команде. Тех, кто на трофее попал, прогнали через SC первыми, и потом только кого позже с каторжника передали. Сразу не давали, чтоб не поубивали их в горячке. Так штрафники, яростные противники формального подхода к людям, пленных запомнили, и нам, естественно, подумалось, что всех.

И как же этот жабоед смог настолько заинтересовать Командора? Оказалось, что запросто - попросился на приём! Орал из трюма, чтоб позвали самого главного. Пацаны люк открыли посмотреть, что с ним делают, но ничего интересного не разглядели. Его даже никто не бил, хотя это вообще понятно - чертяка попался здоровенный. Подумали, что может быть что-то важное, раз человек в такой ситуации сам на себя внимание обращает. Ребята наши вовсе не звери, сбросили ему трап, проводили культурно, сразу предупредив, что много времени ему главный не уделит и придётся подождать, такой у нас занятой Командор. А он и взаправду был очень занят - штопал французские шкурки и косточки поломанные складывал, медик ведь. Вот Руда умаялся, вышел морем подышать, ребята у него испросили для французского амбала аудиенции. Командор нехотя дал ему минуту. Потратив секунд тридцать на выслушивание, ему велел заткнуться, пацанам позвать Стужу и Люта для перевода, и вернулся к уже покалеченным. Так Стужа с тем франком больше почти не расставался, даже по-французски начал понимать. Ну, когда его Лют послал к чертям морским, у него и без перевода своих дел было завались.

И на что купился наш российский околоточный? На простой вопрос - как вы это сделали? То есть француза в пиратском трюме больше всего интересовало, почему наша каторжная развалина, повернув круче к ветру, увеличила ход! Ни, что с ним будет, ни, как и насколько быстро это проделают... загадочная французская прогрессивная душа! Повезло ему с пиратами, точнее с нами, ещё точнее со Стужей - души у них оказались родственными. Только и франки не ценят своего счастья, порой его просто не узнают. Когда Стужа охотно поведал, как их развели, у него остался лишь один в жизни вопрос и одно только дело - узнать, кто это придумал и ... тихо плакать в отчаяньи. Типа за этакие шутки ему бы очень хотелось конечности мошенникам вручную повыдёргивать, так прям в душу насрать! Но мошенники мало того, что насрали в душу, ещё и размазали - оказались детьми! Стужа смутился, принялся утешать, что он с Лютом такие деточки, Лют переводил... вот они его сами одними зубами легко на фарш пустят, пусть сука французская только дёрнется! И никто лично его ввиду не имел, просто вообще жить хочется, а поимели их так по-дурацки вынужденно, времени на что-то серьёзное не было. Зато теперь у них есть, благодаря их случайной встрече, возможность всерьёз побороться с ветрами. Так что Жером (ну, тот самый) может с лёгкой душой идти баиньки, то есть спокойно прыгать обратно в трюм, а то им некогда уже.

Жером в трюм не захотел и продолжил выдвигать претензии. Мол, как же ничего личного, раз они после их встречи не собираются так больше ни с кем шутить? Нафиг им вообще, таким остроумным, бороться с ветрами? Ах, они беспокоятся за своих детей! Чтоб злые люди не обидели! А ветра Атлантики, папа их океан, ребёнка не обидят! И в бешеные шторма он, здоровенный моряк, будет сидеть в трюме, пока на реи мальчишки полезут?!!! Типа, насчёт фарша он не против, и где тут мясорубка?

Стуже уже надоело, но порыв моряка его задел за душу и он посчитал необходимым пояснить, что, во-первых, на реи полезут не только мальчишки, во-вторых, мальчишки уже кое-чему научились, в-третьих, у пацанов есть он, великий трюкач Стужа, а у него в репертуаре достаточно фокусов посерьёзней давешнего. Но Жером всё равно не успокоился и почему-то опять прыгать в трюм не захотел, пожелал на фокусы Стужи посмотреть, дескать, он знает в них толк - облазил всю Средиземку, ходил в Индию, а сколько раз прыгал через Атлантику уже и не помнит.

Стужа, как потом сам признавался, себе не льстил, чётко понимал, что если у него и получилось что-то по наитию, это ни о чём не говорит - он же всю жизнь только читал про корабли, да модельки клеил, судомоделизмом занимался. А Жером всю жизнь занимался судоприменением. Причём деды наши служили в королевском флоте, где начать думать - прямой путь к измене и бунту, что и случилось, в общем. А француз ходил только с барыгами, и для него перестать думать было прямой дорогой к рыбкам. И каждый раз ему ничего не полагалось, и никто не принимал за него решений, наоборот, ему платили за то, что он умел выпутываться из самых разных конкретных обстоятельств. Только платили мало, а без своей доли в судне и грузе нечего было и думать стать капитаном, не смотря на все его знания и опыт. Вот и погнался он за призраком удачи...

И как, ни странно, сумел догнать! Уж в нашей-то прогрессивной компании его таланты засверкали... гм, со временем. А тогда Стужа просто перевёл разговор в конкретную плоскость - что он думает о парусном вооружении "Бродяги"? Жером ответил, что при детях думать вот об этом ему морское воспитание не позволяет... Поговорили, посмеялись, так весело у них и пошли серьёзные дела. Такое создавалось впечатление, что они не решения ищут, а в ехидных издёвках друг над другом совершенствуются. Причём понятных только им, что их совершенно не беспокоило - ведь решения они таки находили и воплощали также, почти шутя - с русской лихостью, английской иронией и французским блеском, переходящих в наглый выпендрёж. Сначала они облазили все суда отряда с инспекцией, смотрели, что можно сделать сразу и наименьшими усилиями.

Последним в их списке, конечно, значился наш штрафной "Д"Артаньян", и не потому что наш и штрафной, а, наоборот, из-за его французского происхождения. Жером им командовал до первой нашей радостной встречи, и к моменту второй, тоже негрустной, штрафники несильно сумели его изуродовать. В смысле Жерома за его слова о нашем корабле. Сильно не успели, Стужа не дал, сослался на Командорский приказ насчёт привлечённых специалистов. Ну, парни решили что ладно, просто будут держаться подальше от наглого жабоеда. Ага, размечтались! Стужа с Жеромом уже наметили серьёзную модернизацию кораблей, насколько позволяли походные условия и материалы. А силы приказано было привлекать любые, экипажи в первую очередь. И начать новый список дел они, естественно, решили там где старый закончили, чтоб не гулять без толку. С корабля, который эта французская зараза до сих пор имела наглость называть своим! Так нам и заявил, - вы будите понять, как любить мой в корабль!!!