Он занес ее к себе, ногой закрыл дверь, дошел до кровати, бережно опустил ее на подушки. Склонился над ней. Она вдруг распахнула глаза, потянулась к нему сама — и прошептала ему на ухо:

— Ты — добрый, ты сильный…

— Я тебя люблю, — шептал он ей в ответ.

— Я тебя люблю, — стонала она.

И в эту ночь он постарался отдать ей всю нежность этого мира, который, без сомнения, так задолжал ей…

За завтраком она была смущена и молчалива. Поковырялась в тарелке, извинилась — и выскользнула. Роберт улыбнулся — он вообще сегодня улыбался. Доел все, что было в тарелке, выпил кофе вместо положенного чаю, поблагодарил за завтрак — и неспеша отправился за Лизой.

С того момента, как они открыли глаза и поднялись — он, не торопясь, потягиваясь, как довольный жизнью огромный тигр, она — в панике заметавшись по его комнате, и вылетев за дверь — Роберт улыбался. Улыбался и говорил себе: «Она привыкнет…» Она привыкнет не только к тому, что он ласкает ее, но и к тому, что просыпаться рядом с ним — хорошо… Правильно.

Она восседала за своим столом, подперев голову руками. Роберт подошел, развернул к себе ее крутящееся кресло, присел на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза:

— Эй, что с тобой?

— Я не знаю…, - слезы показались у нее на глазах, — я была так счастлива… Ночью… А сейчас — испугалась.

— Дурочка, — прошептал он ей на ухо, — маленькая дурочка… Я же здесь, я рядом, я тебя люблю…

Она всхлипнула и обняла его.

— Перестань! Пожалуйста…, - он погладил ее по голове — и тут его осенила хорошая мысль, — слушай, а поедем в Лондон?

— Зачем? — ей не хотелось куда-то вылезать из своего сарайчика, собираться, а тем более ехать туда, где много людей.

— Во-первых, — он поцеловал ее в раскрасневшийся нос, — скоро рождество, а у меня не куплены подарки родителям. Во-вторых, я бы хотел забрать машину. В-третьих, тебе надо развеяться.

— Последнее — спорно, — пробурчала она.

Роберт огорчился — ему казалось, что все так хорошо…

— Слушай, — он поднялся на ноги, сделал шаг назад, — ночью… Что-то было не так?

— Что ты, — Лиза даже возмутилась, — это была сказка… Чудесная, волшебная сказка… Просто мы проснулись — и она закончилась. Днем сказок не бывает…

— Какие глупости! — он внимательно посмотрел на нее, попытался подобрать слова, чтобы объяснить ей, что все ее страдания — совсем уж бред… Не нашел слов, пофыркал, тяжело повздыхал — и вышел.

И как объяснить Лизе, что… так нельзя. Нельзя так его огорчать… Сейчас он погуляет, успокоится — и попробует еще раз… Странно, а он-то искренне считал, что после того, как она станет принадлежать ему, все проблемы сами собой исчезнут… Сейчас он понял, что ошибался. И только тогда, когда он переступил порог дома, он понял, насколько.

— Что ты себе позволяешь? — негромко, но весьма выразительно зарычал на него отец.

— Так…, - Роберт вытаращил глаза, — и это все значит?

— Ты воспользовался беззащитным и зависимым положением этой бедной девочки!

Роберт помотал головой, искренне надеясь, что он все еще спит, в постели рядом с ним свернулась клубочком Лиза, а все, что происходит — это лишь кошмар, который сниться ему от усталости, долгого перелета и смены часовых поясов…

— Ты поставил девушку в двусмысленное положение! — никак не мог уняться отец.

— Папа! Папа! — Роберт голосом попытался донести до отца мысль о том, что не стоит вмешиваться в его дела, как и не следует разговаривать с ним в подобном тоне. К сожалению, профессиональные интонации в его голосе дали лишь обратный эффект — отец взвился.

— Это недопустимо!

— Папа, — голос Ричарда был холодным и высокомерным, — я даже не буду говорить о том, что все это тебя просто-напросто не касается…

— Это — мой дом и…

— Не касается, — спокойно повторил Роберт, не зная, что ему делать — сердиться или радоваться. Пожалуй, когда он просил родителей принять Лизу, он не планировал, что папа воспримет все так буквально…, - да, мы занимались любовью — и что с того…

— Меня интересуют твои намерения в отношении этой девочки!

— Мы с Лизой были очень счастливы, и я ее очень люблю…

— А ты сразу об этом сказать не мог? — вполне нормальным голосом спросил отец.

— Да ты об этом не спрашивал, сразу кричать начал. «В моем доме, в моем доме»… Папа, я ее люблю. Очень люблю.

— Вот и хорошо, — и отец поспешил по своим делам.

Роберт тяжело вздохнул — и одновременно рассмеялся… Прошел в гостиную, уселся у камина. Перевел взгляд на огонь в камине. Посидел минуту. Поднялся и пошел к Лизе. Он соскучился. И, наверное, успокоился настолько, чтобы попытаться продолжить беседу с нею.