Всё же оба не должны ничего начинать друг с другом. Никогда. А предохранение лучше, чем потом беспокоиться о последствиях. Но прежде всего, я хотела увидеть маму ещё раз, прежде чем начнётся схватка. Наконец он ответил, заспанным и хриплым голосом.

– Здравствуйте, господин Шютц. Мне очень жаль, что я разбудила вас, но у нас тут небольшая проблема. Вы бы не могли взять к себе собаку?

Глава 48.

Этические основы

– Елизавета. А вот и ты, - сказал господин Шютц, немного кивнув головой. Искренняя радость звучала по-другому.
– О Боже, ещё и борзая, - добавил он, бормоча, когда Россини пронёсся мимо него в тусклый коридор и, поскользнувшись, врезался в буфет на кухне.
– Таким образом я сделаю себя посмешищем перед всей деревней.

Я после тренировки с Ларсом и нашим взломом была настолько возбуждена, что без сна, до пяти утра, крутилась в постели и в конце концов решила поехать как можно раньше в Вестервалд. Сейчас был уже почти обед, и я не могла дождаться того, чтобы скорее нанести маме неожиданный визит. Но сначала я хотела отдать Россини, которого сегодня ночью, как могла, помыла и освободила шерсть от запутанного в ней репья, его новому владельцу.

– Борзые умные и кроткие животные, - заверила я господина Шютц.

– Особенности, которые в Вестервальде необязательно пользуются спросом, - вставил, нахмурившись, свои опасения он, но я не хотела слышать никаких возражений.

– Желаю с ним удачи ...
– Я развернулась, чтобы снова исчезнуть.

– Стоп, Елизавета, не так быстро. Где ты вообще нашла эту собаку?

– Я, э-э, я освободила её от плохого содержания. По нему никто скучать не будет, поверьте мне.
– Я улыбнулась господину Шютц успокаивающе - во всяком случае, я думала, что сделала так. Но это не произвело никакого эффекта.

– Разве в Гамбурге нет приюта для животных?
– Господин Шютц, вздохнув, облокотился на стену. За ним пронеслась белая тень по коридору, потом что-то, прогромыхав, упало на пол.

– Ну же, господин Шютц, пожалуйста. Я ведь тоже оставила у себя паука и приняла на попечение всю другую ужасную скотину, которую вы навязали мне. Без ропота. Теперь и вы можете сделать что-нибудь хорошее и эту бедную собаку ...

– Твои животные снова все у меня, Елизавета, если ты помнишь. Уже в течение нескольких недель. И это была ты, кто захотел оставить у себя паука, а не я требовал от тебя. Что, собственно, с ним случилось?

– Он покоится на том свете, - выбрала я яркое описание для хладнокровного убийства, жертвой которого он стал, в надежде выбить у господина Шютц почву из-под ног при возможных обвинениях. Он вздохнул ещё раз.
– Кроме того, мне нужно к матери.
– Я подняла руку в приветствии, но удивлённый взгляд господина Шютц заставил меня остановиться.
– Что такое?

– Елизавета, Мии на этих выходных здесь нет. Она поехала к Регине и вернётся только в понедельник.

Фамильярная манера, с которой господин Шютц сказал "Миа" и "Регина", заставила меня тут же взбеситься.

– Так. Почему вы, собственно, ещё живёте в этом бардаке? Переезжайте сразу к моей маме. Дом ведь в конце концов достаточно большой. Только не думайте, что я буду называть вас "папа".
– Я представила себе, как ударяю его краем ладони по сгибу шеи, а он в считанные секунды падает на ковёр. Без сознания. Вырублен. Всего одним движением. Раз.

– Насчёт Регины я случайно узнал вчера на йоге, - ответил господин Шютц терпеливо.
– И мне нравится жить в этом бардаке.

– Йоге?
– Я презрительно рассмеялась.
– Вы и йога?

– Разве мужчинам нельзя заниматься йогой?
– Теперь терпение господина Шютц выглядело принуждённым.
– Я встретил Мию только в раздевалке и ...

– В раздевалке! Знаете что? Да пошли вы куда подальше! В раздевалке - и это, конечно, совершенно случайно. Да возьмите сразу и зарезервируйте общий курс тантры! Как же я рада, что закончила школу и больше мне не нужно встречаться с вами каждый день!
– бушевала я и захлопнула дверь перед его носом.

Я поехала так быстро и агрессивно в Кауленфельд, что машину заносило на поворотах, а колёса визжали. Мне подходило всё, пусть будет даже авария, если это только прогонит картины, которые засели у меня в голове. Мама в какой-нибудь экзотичной позе йоги и господин Шютц, который похотливо заглядывает ей при этом в вырез или между ног. Надеюсь, Россини, при первой возможности, откусит ему яйца.

Мамы действительно не было дома - ни её, ни жука. Правда Мистер Икс сидел посреди обеденного стола, окружённый обгрызенными ветками и разбитыми пасхальными яйцами (без сомнения, его работа) и был настолько милостив, мурлыкав, что наклонил голову, чтобы я могла почесать его за ухом. Успокоить кошачьи ласки меня не могли, но я должна была собраться с силами и написать письмо Колину. Я хотела послать его ещё сегодня, чтобы он как можно быстрее дошёл до Фридрихскога, где Колин арендовал почтовый ящик. Таким образом, мы не зависели от Нельсона, чтобы общаться друг с другом.