Сохраняя на лице невозмутимую улыбку Густав первым спрыгнул с подножки кареты и поприветствовал однополчанина:

– Здорово, Март. Как служба?

Капитан Март быстро справился с изумлением и растянул губы во всю ширь. Откозырял полковнику.

Что было, прямо скажем, некоторым нарушением порядка. Каждый из касты Видящих знал, что гвардии полковник Густав Шип поражен в правах и исключен из ордена Охранников, являвшегося подразделением этой касты. А потому за жестом капитана стояло многое: вояки продолжали считать Густава своим и равным, случившееся с Шипом видящие признавали дикой несправедливостью и попранием их общих прав.

Полковник добродушно усмехнулся, но протягивать руку, чтоб поприветствовать однополчанина, не стал. Позже этот непорядок могли припомнить капитану. Шип попросту остался рядом, стоял полубоком к Марту и наблюдал, как важный сановник неспешно покидает повозку с фиолетовой чиновничьей блямбой на дверцах.

– Как у тебя дела? – негромко поинтересовался капитан. – Ты все еще там, в цирке?

В голосе Марта полковнику послышалось сочувствие, и Шип с равнодушием повел плечом:

– Да, мне там нравится.

Ему не нужно было поворачиваться к Марту, чтобы увидеть, как выражение сочувствия на лице гвардейца сменилось недоверием. Поверить в то, что прославленный в боях рубака дослужившийся до звания полковника доволен нынешним существованием – немыслимо.

Сказать по правде, три года назад Шип и сам бы плюнул в каждого, кто попытался б напророчить ему коморку на задворках цирковой арены. В те времена к цирку Шип был абсолютно равнодушен. И это мягко выражаясь. Выделывавших трюки артистов он считал шутами, рискующими головой на потеху публики. Их занятие казалась ему бесполезным ремеслом – хотите рисковать, так делайте это задорого или на пользу отечества. А так… под смех, за грошик… Чепуха и шутовство.

Но четыре года назад Шип покинул государственную службу, громко хлопнув дверью. О том, что он останется без средств и работы, полковник не переживал. Едва примкнув к ордену Охранников и объявив себя свободным для найма, Шип тут же получил с десяток приглашений, но остановил свой выбор на богатейшем скотопромышленнике Азисе. Владелец тучных пастбищ предложил полковнику наиболее щедрую оплату – иметь в телохранителях бывшего начальника охраны резиденции чрезвычайно престижно! – и Густав согласился… о чем довольно скоро пожалел.

Азис выжимал из положения весь статус до последней капли, за каждый потраченный на телохранителя грош.

И еще он очень любил всевозможные плебейские зрелища, куда телохранитель его обязательно сопровождал. Шип, как проклятый, таскался за работодателем по борделям с плясками и шумным гульбищам. Опытно оттирал плечом карманников, подозрительных шлюх и перепивших дебоширов. Однажды едва не получил нож в спину, когда Азис (намеренно) раздразнил компанию гуляк.

Но особенно скотопромышленник любил цирковые представления. При каждом выезде из родимого поместья в столицу Азис навещал цирк, и как подозревал полковник, интерес нанимателя вызывали отнюдь не представления как таковые. Азис с замиранием сердца ожидал иного зрелища: когда сорвется вниз канатоходец или свирепый хищник нападет на дрессировщика, когда факир не совладает с пламенем и вспыхнет сам, а акробатка рухнет на арену из-под купола.

Короче – находиться возле ожидающего чьей-то смерти (скота)промышленника было довольно гнусно. Шип терпел его выходки уже целый год, скучал, но исполнять оплаченные обязательства не забывал.

И вот однажды, без малого три года тому назад, Азис пришел на представление. Занял одну из лучших лож.

Густав бдительно поглядывал по сторонам, практически пропуская глазами арену. Но неожиданно его внимание привлек деревянный ящик посредине манежа и сидящий в нем трюкач. Судя по положению костей маленький гибкий мальчик вывихнул плечо и застрял в крохотном кубе, готовом взорваться и выплеснуть в пламени отважного акробата.

Густав уже видел этот номер. В мире, хорошо знакомом с истинным волшебством, цирковые представления строились на запредельном риске: ребенок должен был вылететь из ящика практически в момент взрыва. Мальчик появлялся в центре огненного цветка словно яркий пестик, взлетал над ареной и устремлялся ввысь под купол. Убегал от огненного жара, кусающего за пятки.

Но на этот раз маленький трюкач – попался. Подол блестящей туники обмотал его пятку, мальчишка пытался высвободиться, но от страха действовал неловко и перестарался: заработал вывих плечевого сустава, лишивший его возможности двигаться.

Время исходило. Густав видел, как нереально изогнулись косточки ребенка, понимал, что тело трюкача совсем свело от боли – он намертво застрял в готовом взорваться кубе!

Густав выпрыгнул из ложи прямиком на арену. Ударом ноги вышиб одну из стенок ящика и за долю мгновения до детонации заряда выдернул циркача из куба!

Под звук оглушительного взрыва упал вместе с ним на арену.

А в цирке тут же воцарилась тишина. Все замерли, никто не аплодировал.

Но очень скоро зрители опомнились, захлопали в ладоши и закричали «Браво!». Публика посчитала спасение мальчика постановкой. Хотя овации не утихали довольно долго, поскольку трюк казался филигранно выполненным.