То есть… придворные разыскивают Дума и стараются понять – что делать?!

Ведь если Пантелеймон сейчас лежит разбитый параличом, то помочь ему – необходимо. Но если все не так, то любопытным нагорит по первое число. Никто не решается взять на себя смелость: вызвать десяток магов, стереть сильнейший защитный код с двери, проникнуть в спальню и проверить, не случилось ли с Пантелеймон дурного?

И получается: правитель попал в ловушку собственной паранойи. Он запретил входить, надеялся на еще довольно крепкого Дума. Но если нужна помощь… никто не отваживается ее оказать. Все сидят в мокрых штанах, надеются друг друга и ждут пока все утрясется либо разрулится: правитель выйдет из опочивальни и поблагодарит народ за послушание. А вместе с ним покажется и хитровыделанный Дум.

Пантелеймон уже устраивал подобные встряски ради проверки придворных на лояльность.

Но Дум, как ни лояльничай, пропал впервые. И это напрягало умы и личную охрану. С майора Синьки, как заметил Густав, за семь минут семь потов стекло.

В обеспокоенной речи Велуха возникла короткая пауза – секретарь поперхнулся и потянулся за стаканом с водой. Полковник позволил себе вопрос:

– А зачем, собственно, вам я понадобился? – Шип недоуменно развел руками. – В охране Дворца достаточно видящих второй степени, способных сделать то же, что и я.

Велух снова покосился на майора и, тиская руки, вкрадчиво проговорил:

– Понимаете ли в чем дело, уважаемый Шип… На данный момент во Дворце нет ни одного видящего вашего ранга. Высокочтимый Синька, увы, ничем не может нам помочь…

При этих словах секретаря майор машинально потер кожу за ухом, где стояла печать «абсолютного подчинения», обязательная для начальника личной гвардии правителя. Магическое тавро по сути дела. Оно не позволяло Синьке хоть в чем-то нарушить приказ Пантелеймона.

– Наш уважаемый майор связан обязательствами, – продолжал Велух.

– И? – Шип удивленно поднял брови. – Говорите конкретно, что вам нужно? Я не понимаю.

Велух сделал паузу, а после, решившись, твердо произнес:

– Нам нужно, чтобы вы осмотрели сквозь стену кабинета нашего правителя. Нам нужно знать, что с ним? Здоров ли государь или ему требуется помощь.

Густав пораженно подался назад. Просьба высшего чиновника обескураживала, попахивала чуть ли не предательством. «Подглядывать» за государем – немыслимо, преступно! Но прежде всего, это невозможно выполнить. Стены полупустых личных покоев правителя давно не расписывались (Пантелеймон не имел семьи и большинство этих комнат пустовали), но защиту его кабинета недавно обновили, стена сверкала свежайшей вязью магического рисунка.

Шип поглядел на Синьку, тот кисло поморщился. Велух продолжал:

– Мы не имеем права умолять майора нарушить присягу, приказ на устранение печати обета может отдать только правитель. Майор – невольник долга. Но согласился с тем, что нужно что-то делать и потому мы вызвали вас…

– Подождите, – перебил Густав. – А кроме полковника Захра и майора во Дворце больше нет видящих второй степени? Я не могу поверить в это.

Велух развел руками.

– Как ни прискорбно, но это так. Стечение обстоятельств, уважаемый полковник. На сегодня во Дворце нет ни одного видящего вашего ранга.

– И что? – полковник выразительно поглядел на полукруглую стену. – Сквозь эту роспись я тоже не смогу пробиться.

Шип пока не хотел говорить, что он в принципе не собирается этого делать. Окажись сегодняшняя ситуация очередной проверкой на лояльность, то в первую очередь пострадает тот, кто нарушил запрет. Тот, кто стал практически предателем. И пока Густав наделялся, что из затеи царедворцев ничего не выгорит по причине неосуществимости – сквозь сильнейшую магическую роспись не проникнет ни один взгляд.

– Это не так, – раздался в приемной величественный густой бас. Из-за округлого поворота стены к столу выходил высокий крючконосый мужчина в долгополой черной мантии.

Полковник видел его впервые. Но даже если бы лицо незнакомца с опознавательными символами касты Магов полностью закрыл шелковистый капюшон, то по величественной походке и надменной посадке головы Шип сразу понял бы кто перед ним: к столу неторопливо шествовал представитель Верховных Магов. Такие попросту ходить не могут, они себя – несут.

Приблизившись к столу и встав за спиной Велуха маг сбросил с головы капюшон и предстал во всей красе – татуировки на скулах выдавали в нем величайшую врожденную силу, знаки на висках показывали, что колдун относится к клану Черного Братства. Наиболее сильного и уважаемого на материке. Карие глаза волшебника неотрывно буравили полковника.

Но Шип, хоть и несколько отвыкший от общества сильнейших магов, робеть не собирался. Выдержав пронизывающий взгляд колдуна, полковник с намеренной невозмутимостью и задумчивостью побарабанил пальцами по столешнице и изобразил лицом: «Ну? И что дальше?» В том, что запретительные символы невозможно удалить со стены, Шип не сомневался. Как бы ни был самоуверен черный маг, но тут-то он обломится. Густаву было б даже интересно понаблюдать за его безуспешными потугами.