— Нет ли у вас родственника по имени Шимон Ковальский? — спросил он.

На бледном до этого лице выступил румянец. «Вроде бы волнуется», — мысленно отметил Врона.

— Нет, я не знаю никого, носящего эту фамилию, — ответила она после некоторого молчания.

— Вы хотели возобновить процесс по делу вашего мужа?

Она смиренно развела руками.

— Старалась. Но никакой надежды на успех, пожалуй, не было, хотелось только морально поддержать Адася.

В дверях появился Бежан. Врона придвинул ему стул. «Коллега», — бросил он поясняюще.

— Мы пригласили вас, надеясь, что вы сможете помочь нам напасть на след убийцы вашего мужа, — начал Бежан.

Она снова беспомощно развела руками.

— Все, что знала, рассказала. Но я знаю очень немного. Если бы покойный муж делился со мною своими заботами, я никогда не допустила бы никаких растрат. Уж лучше есть черствый хлеб, — патетически заявила она. — Но у мужчин свои тайны. К несчастью. — Она очень искренне посмотрела в глаза Бежану. — Я бы никогда не допустила, — повторила она твердо. И улыбнулась.

Бежан ответил улыбкой на улыбку.

— Вы знаете, я видел на улице очень красивое пальто, — ни с того ни с сего сказал Бежан. — В шотландскую клетку. Хотел бы купить себе такое же. Вы или, может, кто-то из ваших знакомых не знаете, где можно такое достать? Интуиция подсказывает мне, что в таких делах женщины разбираются лучше всего.

Она оживилась.

— Наверняка это заграничная вещь, — заявила она со знанием дела. — Сейчас, сейчас, дайте подумать...

Он впился глазами в ее губы.

— Такое пальто в шотландскую клетку носил школьный товарищ Адася — Вацлав Станиш. Мы встретились на каком-то приеме, потом он нас проводил. Я сразу же обратила внимание на качество и покрой. Он рассказывал, что купил это пальто не то во Франции, не то в Бельгии. Он там работал, — пояснила она. — Во время войны он служил в армии, кажется, воевал за Одру. Когда вернулся с Востока, его сразу же послали на Запад. Забавно, правда?

— Вы с ним встречались?

— Иногда я встречаю его у знакомых. Если хотите, могу у него спросить, где купил, или дам вам его домашний телефон. Позвоните мне. — Она продиктовала Бежану номер своего телефона.

— Буду вам очень обязан, — вежливо поклонился Бежан.

Выходя, она кокетливо взглянула на него.

— Ничего дамочка, — оценил Врона. — Тебе везет с женщинами.

— Что же это за родственник? Почему до сих пор нет сообщений? — не принял фривольного тона Бежан.

— Как мы и думали, по указанному адресу этот человек не проживает. Удостоверение личности фальшивое. Паспорт этой серии и под таким номером был выдан пять лет тому назад на имя Вацлава Шароня. Я установил, что Вацлав Шаронь выехал в служебную командировку в Австрию и там «выбрал демократию».

— В каком году это произошло?

— В июне 1965 года.

— Собери все, что возможно, об этом Шароне. И сделай это срочно. — Голос Бежана звучал решительно. — Просмотри все материалы по процессу Зелиньского, обращая особое внимание на его знакомства и заграничные связи, служебные и частные. Если он ездил в туристские поездки, возьми списки всех участников. Наблюдение за Зелиньской будем продолжать. А теперь я еду к себе. Жду сообщений.

— Не слишком ли мало поручений? — проворчал Врона, когда за Бежаном закрылась дверь.

— У Януша Гонтарского сотрясение мозга. Более пятнадцати минут с ним разговаривать нельзя, — предупредил врач, провожая Бежана в палату. — Если ему станет хуже, немедленно вызывайте меня.

Директор Центра технических исследований лежал в больнице в Верхославицах. Бежан неохотно ехал сюда. Он не любил запахов болезней, лекарств, боялся вида бледных, измученных людей. Но ехать было необходимо. Телефонограмма воеводческого управления о взрыве в Центре и трагической гибели двух рабочих попала на его стол. Тот факт, что взрыв произошел в Центре, работающем также и в оборонных целях, поднял их группу на ноги. Бежан немедленно занялся этим делом, затребовал все документы, акты осмотра. Согласно экспертизе, взрыв был произведен нитроглицерином.

— Только ли в саботаже тут дело, — раздумывал вслух Зентара, которому Бежан сообщил подробности. — А может быть, это начало деятельности того «замороженного» агента? Мы же не знаем, какие задания он должен выполнить. Я познакомился с документами, подробности мне рассказали представители армии. Речь идет о совершенно новой модели электрического двигателя, который может быть применен в военных машинах. В Центре установили этот двигатель на плавающем разведывательном транспортере. Сама машина, тоже оригинальной конструкции, разработана коллективом военных инженеров. Но скорее всего, для разведки более важным является все-таки двигатель, работающий бесшумно, выделяющий минимум тепла, что очень важно, поскольку его трудно будет обнаружить с помощью инфракрасных приборов ночного видения. Любая задержка в работе над действующей моделью может иметь большое значение для Центра в Мюнхене.