То ль разлив весенний…

Может, песня без конца,

Может — без идеи.

Строю печку в изразцах

Или просто сею…

Сколько лет счастья нет,

Впереди — красный свет.

Недопетый куплет,

Нед одаренный букет…

Бред…

Назло всем, насовсем,

Со звездою в лапах,

Без реклам, без эмблем,

В пимах косолапых,—

Не догнал бы кто-нибудь,

Не учуял запах…

Отдохнуть бы, продыхнуть

Со звездою в лапах.

Без неё, вне её —

Ничего не моё —

Невесёлое житьё.

И быльё — и то её,

Ё-моё…

[1967–1969]

МОСКВА — ОДЕССА

В который раз лечу Москва — Одесса —

Опять не выпускают самолет.

А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса,

Надёжная, как весь гражданский флот.

Над Мурманском — ни туч, ни облаков,

И хоть сейчас лети до Ашхабада.

Открыты Киев, Харьков, Кишинёв,

И Львов открыт, но мне туда не надо.

Сказали мне: — Сегодня не надейся,

Не стоит уповать на небеса.—

И вот опять дают задержку рейса на Одессу —

Теперь обледенела полоса.

А в Ленинграде с крыши потекло,

И что мне не лететь до Ленинграда?

В Тбилиси — там всё ясно и тепло,

Там чай растет, но мне туда не надо.

Я слышу — ростовчане вылетают!

А мне в Одессу надо позарез,

Но надо мне туда, куда меня не принимают

И потому откладывают рейс

Мне надо, где сугробы намело,

Где завтра ожидают снегопада

А где-нибудь всё ясно и светло,

Там хорошо, но мне туда не надо!

Отсюда не пускают, а туда не принимают,

Несправедливо, муторно, но вот —

Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,

Похожая на весь гражданский флот.

Открыли самый дальний закуток,

В который не заманят и награды.

Открыт закрытый порт Владивосток,

Париж открыт, но мне туда не надо.

Взлетим мы — можно ставить рупь за сто — запреты снимут.

Напрягся лайнер, слышен визг турбин.

Но я уже не верю ни во что — меня не примут,

У них найдётся множество причин.

Мне надо, где метели и туман,

Где завтра ожидают снегопада,

Открыли Лондон, Дели, Магадан,

Открыли всё, но мне туда не надо!

Я прав — хоть плачь, хоть смейся, но опять задержка рейса, —

И нас обратно к прошлому ведёт

Вся стройная, как ТУ, та стюардесса — мисс Одесса,

Доступная, как весь гражданский флот.

Опять дают задержку до восьми,

И граждане покорно засыпают.

Мне это надоело, черт возьми,

И я лечу туда, где принимают!

[1967]

* * *

На краю края земли, где небо ясное

Как бы вроде даже сходит за кордон,

На горе стояло здание ужасное,

Издаля напоминавшее ООН.

Все сверкает, как зарница,—

Красота! Но только вот —

В этом здании царица

В заточении живет.

И Кащей Бессмертный грубое животное

Это здание поставил охранять,

Но по-своему несчастное и кроткое,

Может, было то животное, как знать!

От большой тоски по маме

Вечно чудище в слезах —

Ведь оно с семью главами,

О пятнадцати глазах.

Сам Кащей (он мог бы раньше врукопашную!)

От любви к царице высох и увял,

Стал по-своему несчастным старикашкою,

Ну, а зверь его к царице не пускал.

— Пропусти меня, чего там,

Я ж от страсти трепещу!

— Хоть снимай меня с работы,

Ни за что не пропущу!

Добрый молодец Иван решил попасть туда, —

Мол, видали мы Кащеев, так-растак!

Он все время, где чего — так сразу шасть туда!

Он по-своему несчастный был дурак.

То ли выпь захохотала,

То ли филин заикал,—

На душе тоскливо стало У Ивана-дурака.

Началися его подвиги напрасные,

С Баб-Ягами никчемушная борьба —

Тоже ведь она по-своему несчастная,

Эта самая лесная голытьба.

Сколько ведьмочек пришипнул!

Двух молоденьких, в соку…