— Мы поговорим. Только немного позже.

— И расскажешь, почему меня хотели убить? Это ведь было покушение, верно? Или я ошибаюсь?

Харви на несколько секунд прикрыл глаза, медленно выдохнул, снял с себя мокрую куртку и швырнул на пол. Подошёл ближе, так что между нами осталось не больше метра и с поразительным спокойствием посмотрел мне в глаза.

— Хотел бы я сказать, что ты ошибаешься… Я понимаю, тебе страшно, Тея. Но поверь на слово, сегодня тебе лучше остаться здесь, а не в полиции.

Он прав. Сейчас мне по-настоящему страшно. Но не из-за того, что кто-то пытался убить меня в моей же квартире. А из-за того, что первый человек во всём мире, который обратил на меня такое существенное внимание, возжелал моей смерти. И я понятия не имею, кто за этим стоит.

Как можно быть такой неудачницей?

— Пойдём, я покажу тебе, где ванная и дам сухую одежду. Потом обработаем твою рану на голову, — Харви как ни в чём не бывало вновь взял меня за руку и потянул в сторону высокой чёрной двери. А я просто послушалась. Как всегда, когда он меня касается.

Харви продемонстрировал, как пользоваться душем (по моей просьбе, потому что я не разбираюсь в десятках рычажков и кнопочек), вручил стопку сухой одежды – своей, мужской одежды, - и направился к выходу.

— Если что-нибудь будет нужно, не стесняйся.

— Ладно.

— Я буду на кухне.

— Хорошо, — кивнула я. — Спасибо, Ари.

Харви так резко развернулся, что с трудом устоял на ногах, а его застывшее в потрясении лицо стало лучшим доказательством тому, что «симпатягу бармена» зовут совсем по-другому.

Глава 10

Ари

Как последний идиот, я сказал ей: «Поговорим позже» и захлопнул свою дверь своей ванной комнаты в своей квартире, в которую я привёз объект.

Я спятил.

Можно официально признавать себя неудачником, никудышным наёмником и в двадцать два года с позором уходить на пенсию. Уеду в тропики, буду попивать коктейли на берегу Атлантического океана и гори оно всё в аду. Ну или где-то там.

Но сначала я сверну кое-кому шею.

— Ты первый облажался, приятель! — заверещал Тим в наушнике. — Не я лоханулся с тачкой и с естораном - это, во-первых. Потому что я говорил: образ крутого парня с этой девчонкой не прокатит. А во-вторых, оба мы лоханулись, когда решили будто бы наша мышка-малышка ничего не сечёт и думает лишь о тебе голышом и в своей постели.

Я стиснул зубы, потому что ничего подобного я не решал. Но позволил Тиму продолжить:

— Ты только представь, Ари, это как надо существовать, чтобы не упускать не единой мелочи со встреч с незнакомцем! До чего же жалкое создание…

— Прекрати.

— Но умное! — повысил голос Тим. — Даже очень, я бы сказал! Неплохой склад ума и внимание на высшем уровне… Прям как у тебя когда-то! Кем были её родители? Это однозначно гены!

— Что значит когда-то? — я вышел на кухню, схватил бутылку виски из шкафчика и плеснул в бокал.

— То и значит, приятель, что до встречи с этой девчонкой, ты вообще ни разу от плана не отходил. А чтоб над тобой эмоции верх брали, так вообще такого не припомню… Чёрт, я гордился тобой, приятель! В какую тряпку ты превращаешься? Сколько раз за последние два дня у тебя крышу сносило? — Тим тяжело вздохнул. — Серьёзно, Ари. Кончай с этим. Попей таблеток каких… потому что если о том, как ты лажаешь узнает твой учитель, сам знаешь, что будет…

Знаю. Конец моей профессии будет. У нас с ним уговор: пока не лажаю и нигде не свечусь, работаю сам на себя. Как только случается первый промах…

Я не узнаю себя.

Осушил бокал до дна и плеснул ещё.

Эта девушка… Этот объект. Он плохо на меня влияет. Более чем плохо. Она - угроза для моей работы. Никогда бы не мог подумать, что жалость к человеку способна сотворить со мной такое.

Я ведь наёмник! Один из лучших в своём деле. Был… одним из лучших. Больше нет. Однозначно.

Меня обучали с девяти лет. Вместе с другими мальчишками-сверстниками. И я был лучшим в своей группе. Искусство сражений, стратегия и тактика, меткость, сила духа, воля, самоконтроль… Самоконтроль был одним из первых навыков которым я овладел на высшем уровне… И что теперь? Где он?

— Ну и когда ты назвал ей моё имя? — сдержанно поинтересовался я, осушая второй бокал.

Тим ответил не сразу:

— Ари, чтоб тебя… Я у тебя сто раз спросил в каком она состоянии. Был уверен, что объект не заметил.