Москва заговорила о невиданной доселе демонстрации оппозиции. Судя по разговорам москвичей, не присутствовавших на митинге и получивших сведения о нем из средств массовой информации и от участников митинга, многие из них были убеждены, что на Манежной площади собралось не меньше одного миллиона человек. Доводы о том, что Манежная площадь не может вместить такое количество людей, практически не действовали.

Но основная цель митинга заключалась, видимо, в том, чтобы произвести соответствующее впечатление не столько на москвичей, сколько на участников Пленума ЦК, принявшего в итоге платформу «За гуманный, демократический социализм», в которой, среди прочего, говорилось, о целесообразности отмены 6-й статьи Конституции (о руководящей роли компартии), о возможности введения многопартийности в стране, о переносе съезда партии на июль, т.е. в нее были внесены положения, прозвучавшие из уст некоторых ораторов на митинге 4 февраля.

Спустя две недели в средствах массовой информации стала нагнетаться истерия по поводу очередного митинга, назначенного лидерами оппозиции на воскресенье 25 февраля. Сначала было опубликовано заявление Верховного Совета СССР, который вроде бы и не запрещал проведение митинга, но в то же время предостерегал организаторов от возможных последствий. Затем последовали аналогичные обращения от ЦК КПСС и от творческих союзов.

В газетах появились статьи о митинговом экстремизме. По городу поползли слухи о возможных погромах в «дворянских гнездах» (домах для номенклатуры) и о создаваемых в них отрядах самообороны, о появлении в Москве армянских и азербайджанских боевиков, о подготовке городских больниц к возможному поступлению значительного числа раненых, о введении повышенной готовности в подразделениях московской милиции и ОМОНа.

На предприятия были спущены указания «с верхов» об организации усиленных дежурств с 17-00 субботы до 8-00 понедельника. Люди были настолько «заведены», что при встречах говорили, в основном, о предполагаемых провокациях и кровопролитии. Но все прошло спокойно.

Воскресный день 25 февраля выдался пасмурным, с небольшим морозцем (минус 5 градусов). Участники митинга собирались с 12-00 в двух точках: у станции метро «Смоленская» и у Парка Горького. Все улицы, переулки и проходные дворы в этом секторе Садового кольца (по его внутренней стороне) были перекрыты милиционерами, дзержинцами в милицейской форме, омоновцами и грузовыми автомобилями, причем «живая сила» была экипирована в каски и бронежилеты (впервые за все время проведения митингов). Все это якобы для того, чтобы не допустить несанкционированного прорыва толпы на центральные улицы и площади Москвы. Люди, проходившие мимо оцепления, стыдили офицеров, говорили о недопустимости применения силы к мирным манифестантам.

Две колонны демонстрантов, двигаясь медленным шагом навстречу друг другу, соединились на Зубовской площади — самой широкой части Садового кольца — где состоялся митинг. Лозунги, возвышавшиеся над толпой, и ораторы, выступившие на митинге, были практически те же, что и три недели назад (не было Ельцина). Содержание выступлений тоже было похожим: против всевластия КПСС и ее номенклатуры, за передачу всей власти народу, за мирную и ненасильственную новую февральскую революцию. Добавилась критика властей за нагнетание истерии накануне митинга и привлечение значительного числа военизированных формирований в район проведения манифестации. И более мощный скандеж толпы.

В этот день был перекрыт рекорд численности митингующих, установленный 4 февраля. Если тогда общее число собравшихся составило 100 тыс. человек, то на этот раз их было 250 тыс. человек. Такую же цифру дали органы милиции. Один из организаторов митинга — Юрий Афанасьев — сказал, что «собралось полмиллиона человек» (впоследствии, спустя два-три года, в некоторых демократических изданиях замелькали цифры об одном-двух миллионах собравшихся).

Расчет тех, кто с помощью нагнетания истерии вокруг митинга предполагал перекрыть рекорд «посещаемости» — оправдался. Эффект «запретного плода» сработал.

В последующие годы ни самим демократам, ни коммунистам, ни патриотам не удавалось вывести на улицы Москвы большее число людей.

В либеральной прессе появились восторженные отклики на митинг. Подчеркивались выдержанность и организованность демонстрантов, не предоставивших определенным силам в верхних эшелонах власти повода для разгона и последующего запрета демократического движения.

В начале весны, несмотря на предстоявшие в марте выборы депутатов в республиканские, городские и районные Советы, митинги в поддержку кандидатов в Москве не проводились. Обошлись встречами в помещениях. Лидеры объединения «Демократическая Россия» были уверены в своей победе на выборах в Москве, а «Патриотическая Россия» не сумела сорганизоваться. Победили «демороссы».

В конце марта и в апреле состоялось несколько не очень многочисленных (от 2 до 10 тыс. человек) митингов: в поддержку Гдляна и Иванова, в отношении которых генпрокуратура возбудила уголовные дела; в защиту Литвы, где местные власти провозгласили независимость от Москвы; в защиту гласности и т.п. Митинги проходили в Лужниках, на Манежной площади и в Останкино.

Единственная крупная весенняя демонстрация оппозиции состоялась 1-го мая. Ей разрешили пройти по Красной площади практически сразу же после окончания митинга-манифестации, организованного официальными профсоюзами.

В появившихся за несколько дней до этого объявлениях (сначала на Пушкинской площади, а затем в газете МГК КПСС «Московская правда») сообщалось, что для сбора «неформалов» назначены пять мест: Зубовская площадь, Баррикадная улица, площадь Белорусского вокзала, Каляевская улица и проспект Мира у одноименной станции метро. Из этих точек демонстранты должны были проследовать по центральным улицам к Манежной площади, а затем двумя «рукавами» влиться на Красную площадь.

На улице Горького между площадью Белорусского вокзала и Большой Грузинской улицей формировалась колонна представителей Пролетарского, Красногвардейского, Фрунзенского и Ленинградского районов, а также г.Зеленограда. Отдельные колонны сформировали общество «Мемориал», христианские демократы, либеральные демократы, Московское объединение избирателей и ряд других.