— Нервничаешь? — поддел друга Розенкранц, надевая перчатки.

— Иди ты, — Зимовский холодно блеснул серыми, со стальным отливом глазами в прорези маски.

— Минут сорок на подготовку у нас есть, они редко выходят из графика.

— Добро, — Кристиан обошёл фуру с обратной стороны и, стукнув по фургону, распахнул двери.

— Schnell schnell!!!

— Чёрт, думал всё, вторая Великая Отечественная началась, — пошутил один из бойцов, спрыгивая на землю.

— Смешно, — органическим тоном ответил Розенкранц с кривой, какой-то злой ухмылкой.

— По позициям, — властно крикнул Зимовский, задав направление повелительным взмахом руки.

— Ну, к чёрту.

— Сказали бы, кого с зоны-то стягиваем? — низким тяжлым басом поинтересовался один из мужчин, поправляя маску на лице.

— Меньше знаешь, крепче спишь.

— А всё-таки…Интересно, ради кого впряглись-то.

— Ради лавэ, — подытожил Дмитрий, — ФУРУ В КУСТЫ, по местам!!!

— Он там один будет?

— У Пушкина спроси, — мрачно отшутился Розенкранц.

— Стрелять только по конвойным!

— Ясно уж!

— ВСЁ, НА ИСХОДНЫЕ!!!

— НАДЕТЬ ПРОТИВОГАЗЫ!

Мозг Зимовского, как всегда перед боем, работал подобно ЭВМ, а зрение фиксировало любую мелочь, вплоть до мельчайших деталей, поэтому, но тем не менее, когда на дороге показался белый фургон с зелёной полосой на боку «ФСИН РОССИИ», сердце его пропустило серию частых ударов.

«НАЧАЛОСЬ!»

Первая граната разорвалась всего лишь в метре от фургона, причём метраж был расчитан с детальностью пвлоть до сантиметра, ведь любая неточность могла поставить под удар всё дело. Водитель фургона резко затормозил. Несколько выстрелов с обеих сторон, и все колёса автозака были разом выведены из строя. Двери фургона с грохотом распахнулись и двое конвойных тот час упали замертво, уложенные точными выстрелами в голову Розенкранца и Зимовского.

Дмитрий понимал, что те, кто остался внутри, будут осторожничать, но, схватив лежащий на земле гранатомёт, ринулся вперёд, «поливая» окрестность чередой выстрелов. Розенкранц и трое бойцов бежали следом, а сбоку несся ещё один, готовый в любую минуту применить нервно-паралитический газ. Спереди раздались приглушённые выстрелы — водитель автозака, с прострелянной головой, завалился на ветровое стекло, а когда чётко работающая команда подбежала к дверям фургона, в ход был пущен газ: Зимовский с Кристианом всего за несколько секунд расправились с остальными конвойными.

«Порядок», — подумал Дмитрий, вытряхивая из фургона Виталия Круглова, чья кожа уже стала приобретать синюшную окраску, а изо рта выделялась пенистая мокрота.

Зимовский с Розенкранцем, не сговариваясь, в упор расстреляли четверых бойцов, выписав пятому путёвку на тот свет, едва он примчался к ним на помощь.

Содрав с одного трупа противогаз, Дмитрий надел его на Виталия, и, вдвоём с Кристианом, оттащили задыхающегося Круглова до спрятанной в кустах фуры. Забросив теряющего сознания друга Смолина внутрь грузового транспорта, Зимовский сбросил собственный противогаз, бросив: — ВАЛИМ!

Кристиан, зашвырнув свой собственный в кусты, торопливо прыгнул за руль, выруливая на просёлочную дорогу.

— Потерпи, Круглый, — прошептал Зимовский, вытаскивая из противохимического пакета жидкость. Стащив с него противогаз, он сунул ему в рот таблетку антидота, тщательно прорёт лицо, шею и уши специальной жидкостью, сделал инъекцию, и, похлопав бледного, но уже без устрашающей синивы, Виталия по щекам.

— Эй, Круглый, как слышно…

— Где я… -

Картинка расплывалась перед замутнённым взглядом Круглова. Кое-как сфокусировавшись на лице своего неожиданного спасителя, он облизнул губы и судорожно вздохнул.

— Всё, Круглый, релакс, дыши, давай, брат, дыши…

— Не… понимаю…кто ты…

— Привет тебе от Алекса.

— Алекса… — Виталий душал прерывисто и глубоко. — Моего Алекса…

— Я — Зима, служил вместе с ним в легионе. Дмитрий меня зовут.

— Это он тебя попросил… меня… с этапа дернуть?

Зимовский только усмехнулся, а потом, выдержав, паузу сказал:

— А что, кто-то ещё мог?

— Сам где… Лёха…

— Там пока, — замкнулся Зимовский, мрачнея.

— С ним не всё так просто, если тебя, Виталий, одного перевозили, к нему просто выставят полк охраны.

— Лёха…

— Ты, вот что, давай, лежи…

— Куда едем?

— В одно место, отдыхай…

— Спасибо…

— Пустое, Круглый, пустое…

— За рулём… кто…

— Друг Алекса.

— Ясно…

Круглов прикрыл глаза, всё ещё ощущая дурноту, слабость и сильное головокружение.

«Я свободен… я свободен…» — Круглов улыбнулся бледной вымученной улыбкой.

«Вот и всё… конец… прав был Лёха, выход там же, где и вход… Мама, прости…»