Сара, в голубых джинсах и розовой футболке, со смешным рюкзачком за спиной, смотрела на Алису.

— Ты готова к занятиям?

— Боится, — сказала Алиса. Потом взглянула на Джулию и поправилась: — Я боюсь.

— Я тоже боялась в первый день в детском саду. Но было весело. Нам давали торт.

— Правда?

— Хочешь, пойдем вместе?

Алиса посмотрела на Джулию, та ободряюще кивнула.

— Хорошо. — И Алиса прошептала: — Не отходи.

Девочки пошли вместе. Элли шагала рядом с Джулией.

— Кто бы мог подумать, а? Мы с тобой ведем вместе в школу наших дочерей.

— Это новая семейная традиция. Как продвигается ванная?

— Кэл заказал джакузи. На двоих.

Элли говорила как женщина, влюбленная по уши. Пережив две свадьбы, она в конце концов обрела свое счастье в крохотной часовне на Лас-Вегас-стрип.

На школьном крыльце толпились женщины, держа детей за руки. Выпускать Алису в мир было трудно, но Джулия должна была это сделать.

Прозвенел звонок. Дети разбежались по классам.

Алиса обеспокоенно посмотрела на Джулию:

— Мама?

— Я буду сидеть перед школой целый день и ждать тебя. Если будешь волноваться, подойди и посмотри в окошко. Ладно?

— Ладно.

— Хочешь, я провожу тебя в класс?

— Нет. Я большая девочка.

Следом за Сарой Алиса прошла по коридору до комнаты 114. Она махнула Джулии рукой, и дверь за ней закрылась.

Джулия вздохнула.

Половина шестого. Сейчас они, наверное, приближаются к городу. Величественные зеленые леса, которые так любила Алиса, уступают место серому бетону. Она будет ощущать себя там совершенно чужой, как космический пришелец.

Отвернувшись от окна, она увидела растения в горшках. Подошла и погладила их глянцевые листья.

Было почти шесть. Они, скорее всего, на понтонном мосту, приближаются к Мерсер-Айленд. В воздухе чад, кругом машины.

Внизу тихо, Макс в кухне гремит посудой, что-то готовит. Она спустилась на кухню. Он резал овощи.

— Телефон звонил, — сказала она.

— Это Элли, — ответил Макс. — Хотела удостовериться, что с тобой все в порядке.

Он обнял Джулию, она приникла к нему. Макс не утешал ее, не обещал, что все будет хорошо. Но без этого прикосновения ее могло бы унести в безбрежный океан пустоты.

— Хотелось бы мне знать, что она сейчас делает.

— Не надо, — сказал он мягко. — Все, что ты можешь, — это ждать.

— Ждать чего?

— Когда-нибудь, вспоминая о том, как она выла или пыталась играть с пауками, ты засмеешься, а не заплачешь.

На крыльце послышались шаги, потом — звонок в дверь.

— Ты что, заперся изнутри и Элли не может войти? — спросила Джулия, вытерла слезы и попыталась улыбнуться.

Но на пороге стояла Алиса. Она казалась страшно испуганной. Ботинки опять надеты не на ту ногу. На щеках алели свежие царапины.

За ней стоял бледный и озабоченный Джордж.

— Она думает, вы отправили ее со мной, потому что она плохая.

Джулии показалось, что ей нанесли удар в сердце. Она села на корточки, заглянула Алисе в глаза.

— Алиса, ты хорошая девочка. Самая лучшая.

Алиса заплакала, все ее хрупкое тело содрогалось.

— Говори словами, Алиса.

Девочка покачала головой, издала жалобный, отчаянный вой.

Джулия коснулась ее плеча:

— Говори словами, малышка. Пожалуйста.

Джордж поднялся по скрипучим ступеням.

— Я попытался накормить ее в «Олимпии». Она… обезумела. Расцарапала лицо. Доктор Коррелл не мог ее успокоить.

— Вы в этом не виноваты, — мягко сказала Джулия.

— Все эти годы в тюрьме… Я верил, что она жива… Думал, она подбежит ко мне, обнимет и скажет, как скучала без меня. Я не мог себе представить, что она не узнает меня.

— Ей нужно время, чтобы вспомнить.

— Нет. Она теперь не моя девочка. Она теперь Алиса.

У Джулии перехватило дыхание.

— Что вы хотите сказать?

Джордж пристально посмотрел на свою дочь. Вдруг он показался Джулии старым.

— Я не тот, кто ей нужен, — сказал он. — Мне с ней не справиться. Любить ее и воспитывать ее — две разные вещи. Она должна быть здесь. С вами.

— Вы уверены?

— Скажите ей… когда-нибудь… что я любил ее… и потому отпустил. Скажите, что я буду ждать ее. Все, что ей нужно сделать, — это позвонить.

— Вы всегда будете ее отцом, Джордж.

Он сделал шаг назад, потом другой.