— Ну, именины, так именины. Счас посчитаем!

Сахарных петушков на палочках оказалось семьдесят два. И всего пара с обломанными хвостами. За них тётка, правда, и денег не взяла. Зато отдала Васе весь товар вместе с пакетами. Рюкзак раздулся ещё больше.

Шоколадными медальками и жевательной резинкой Вася предпочёл закупиться всё же на другой стороне Соборной площади, в супермаркете. После чего, так вроде бы никем и не узнанный, он направил свои стопы в сторону набережной.

Нет, ну честное слово, не мужики, а дети малые! Ничего сами сделать не могут! Рабочие у него, видишь ли, «не вполне трезвые»! А дежурная, блин, бригада? Спят как суслики по норам! Что, прикажете собственным телом закрывать каждую щель?

Несколько звонков на повышенных тонах — и, похоже, Чип и Дейл устремились на помощь бестолковому мудезнику. Ольга теперь уже сама набрала номер Пруткова и, дожидаясь ответа, отошла подальше от дверей кабинета. Без мата с этим чучелом не поговорить, а она вовсе не хотела, чтобы Заусайлов и этот разболтанный Зайцев слышали то заветное, что она хотела сейчас сказать.

— Так ты меня понял? Если через сорок минут не доложишь, я тебе… — она уже прошла по коридору и завернула за угол. Но сказать, что именно она сделает с горе–начальничком, не успела — увидела у окна две фигуры. Невысокому широкоплечему мужику что–то горячо втолковывал экстрасенс.

— Я тебе… хвост оторву, Прутков! По самую голову! — уточнила Ольга, сменив на время классический объект отрывания у нерадивых подчинённых.

— Благодарю за информацию, — услышала она вежливый голос, и узнала широкоплечего. Следователь! Прямо день встреч, а не выходной!

Увидев Ольгу, экстрасенс тотчас умчался вниз по широкой лестнице, топоча как испуганная зебра.

— Здравствуйте, товарищ Степанов, — обаятельно улыбнулась Ольга, подойдя к следователю.

— Добрый день, Ольга Ильинична, а я к вам, — застенчиво ответил Степанов, кося глазом, нет, не на ноги прекрасной дамы и вовсе не на грудь. Он смотрел на план эвакуации здания, что висел в простенке между окнами.

— И что же вам рассказал Пульхер Силантьевич?

— Кто рассказал? — удивился Степанов и, наконец, взглянул на Ольгу.

Её голубые глаза смеялись. Странно, подумал Степанов. Тогда, на берегу, ему показалось, что глаза у подозреваемой серые, он так и отфиксировал: свинцовые. И вообще она тогда показалась ему другой. Старше и строже, что ли. А сейчас… Светло–каштановые, в рыжину волосы, забранные в пучок, открывали плавный изгиб шеи, а отдельные, выбившиеся из причёски пряди в отблесках солнечных лучей казались золотыми. Прозрачная кожа и три маленькие веснушки, от созерцания которых перехватывало горло… Степанов опустил глаза.

— Человека, которого вы благодарили за информацию, зовут Пульхер Силантьевич, — уточнила Ольга, наслаждаясь смущением собеседника. Что ж, значит, следователи — тоже люди.

— А-а… Он мне рассказал про рыбу. Из головы и хвоста, как он сообщил, сварили уху, а центральные… гм… фрагменты повариха отнесла на рынок и продала женщине в синем платье, которая затем запекла их в духовке с луком и лимоном. И вправду ценная, хотя абсолютно лишняя информация, — мямлил Степанов, разглядывая собственные, до блеска начищенные коричневые ботинки. — Да, вот, Ольга Ильинична, мне тут распечаточку передали…

Из кожаной папки Степанов достал бумажную простыню, усеянную цифирьками и буковками.

— Это — шифр? — Ольга попыталась сделать серьёзное лицо.

— Это ваши телефонные переговоры в тот самый день, когда произошло… когда затонула…

— Ну и? — прищурилась Ольга. Её уже не смешил следователь — кто его знает, что ещё там у него припасено, в этой кожаной папке?

— Вот здесь, смотрите… — Степанов нашел в простыне нужную строчку, — ваш звонок в семь ноль пять по номеру… Мы установили, вы звонили Сухову. Виктору Сухову.

— Звонила, и дальше?

— Зачем вы ему звонили? Он ваш любовник?

Ольга предпочла не услышать второго вопроса:

— Я сообщила Виктору, что Жора едет в город.

— Зачем вы сообщили Сухову, что ваш муж едет в город? — Степанов, уже не стесняясь, смотрел Ольге в глаза, оказавшиеся всё–таки серыми.

Ольга сухо рассмеялась:

— Ну, уж не затем, зачем вам бы хотелось услышать. Просто Сухов, мой давний приятель, парень, что называется с нашего двора, хотел запустить шар. Пробный шар. И он его запустил, знаете про шар?