Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года…

Ученье в школе наконец подошло к концу. После продолжительного молебна объявили результаты экзаменов. Знания большинства третьеклассников были признаны успешными. Петру Заломову вручили похвальный лист.

Начались каникулы, но Петька два раза в неделю по-прежнему ходил за пять верст к родственнику-учителю дяде Михаилу, который готовил его к вступительным экзаменам в уездное училище. Но свободного времени оставалось все-таки много, и Петька с интересом исследовал окрестности вдовьего дома. В товарищи себе он взял младшего братишку и его приятеля Ваню Ключникова.

В первый же по-летнему теплый день Петька отправился на Оку, которая теперь была рядом, под гористым крутым берегом. На этом берегу стояли полотняные палатки девятого и десятого полков [70] , разделенных оврагом, а версты за три вверх по течению Оки расположился лагерем одиннадцатый пехотный полк.

Спускаться с горы было легко. Зато подъем давался ой как трудно. Петька задыхался, часто останавливался перевести дух, тогда как Санька с другом птицами взлетали на вершину. Чтобы не лезть лишний раз в гору, Петька иногда на целый день оставался на берегу. Ловил раков, удил рыбу, купался.

У каменистых берегов тут и там стояли плоты, баржи, гусяны и беляны [71] . Дно реки было тоже каменистое, и потому найти хорошее место для купания было не так легко. Петька выбирал к тому же мелкие места, потому что ни Санька, ни его дружок пока еще плавать не умели.

Сам Петька предпочитал бы плавать на глубине, где можно нырять и прыгать в воду, не опасаясь напороться на камень.

Недели через две, когда Петька убедился, что малыши уже уверенно держатся на воде, он повел их на плоты, на трехсаженную глубину. Истосковавшийся по большой воде, Петька разделся и нырнул в воду первым. Ваня разделся, но от купания наотрез отказался. Санька же храбро плюхнулся в воду. Но вдруг чего-то испугался и, вместо того чтобы плыть, отчаянно закричал, бестолково захлопал руками по воде, отбиваясь так от плотов все дальше и дальше, уже сажен за пять.

Напрасно Петька сердился, объяснял брату, что делать, — Санька ничего не слышал. Тогда Петька бросился ему на помощь. Увидев рядом с собой брата, Санька, забыв про осторожность, обхватил его руками за шею, ногами за грудь и сковал таким образом руки Петьки совершенно.

— Пусти! Ты не даешь мне плыть! Оба утонем! — взмолился Петька, из последних сил стараясь работать ногами. Но обезумевший от страха Санька только крепче цеплялся за брата. Петька выбивался из сил, стараясь выдернуть свои руки, но ему удалось освободить их лишь по локоть. Плыть можно было только стоя, и он направился к плотам. Голова его была под водой, лишь иногда он высовывался для вздоха, чтобы сейчас же погрузиться снова.

Расстояние до плотов уменьшалось, а Петька, как поплавок, то погружался, то вновь показывался над водой. Он изнемогал, задыхался, но все еще боролся. Все реже и реже появлялась голова Петьки над водой, все сильней и сильней становились муки от недостатка воздуха, а желудок все больше переполнялся поглощаемой водой.

Но вот Петька разом всплыл, как пробка, и вздохнул полной грудью. Его руки освободились, и непомерная тяжесть исчезла. До плота оставалось полтора аршина, и Санька, бросив Петьку, сам поплыл к более надежной опоре, схватившись за бревно, вылез из воды. Вслед за ним выкарабкался и Петька.

Отдышавшись, он набросился на Саньку:

— Чего же ты не плыл? Ты же умеешь!

— Я испугался…

— Чего же ты меня не пустил?

— Испугался…

— Трус, баба! Чуть не утопил! Чего бояться-то? Если бы плавать не умел, а то ведь плаваешь?

— Да испугался я!

— Заладил — испугался! Ты же мальчишка!

— Да я же тебе говорю, что испугался!

— Не буду брать с собой никуда, пугайся дома.

— Петь, я выучусь, — Санька чувствовал свою вину.

— Да чего тебе учиться, когда ты давно уже выучился!

Дома о приключениях на реке Петька не рассказывал. Об опасности, угрожавшей сыновьям, Анна Кирилловна узнала гораздо позже, по какому-то случаю.

Петька часто ходил на Оку и один. Он сплел рашень [72] для ловли раков и с самого утра устраивался на плотах. Приманкой для раков служили головки воблы, а грузом — привязанные мочалой камни. Отпустив рашень, Петька закидывал удочку. Но обычно клев был плохой. Мальчишки и солдаты, приходившие купаться на реку, распугивали всех рыб и раков.