Куприенко кивнул, одобрительно угукнул и вопросительно посмотрел на Деменчука.

— Дешифровка пока не дает ничего.

— Почему, третьего дня еще читали?

— Восемнадцатого в двадцать два часа шифрсистемы были изменены, причем в обоих посольствах одновременно!

— Действовали согласованно.

— Ясное дело…

— Витовский обещает первые результаты к утру. Показывал, у него уже вытанцовывается, — справится. Идеология систем наша, устаревшая. Других новостей нет!

И эта фраза отсекала все вопросы: как за те сутки, что отсутствовал резидент, так и к изменениям оперативной обстановки за последние семь часов. Оставалось только ждать.

— Значицца так, Юра! Хочу на тебе свои соображения проверить. Ты знаешь о наших шашнях не намного меньше моего. Создается впечатление подготовки в Европе чего–то серьезного, крупного. Это понимаешь ты, это понимаю я. В Центре знают больше и понимают глубже. Согласен?

— Кто бы спорил…

— Ну объясни на нашем уровне, за каким… меня погнали во Франкфурт? Встречаются на выставке англичане, французы, хохлы и поляки. Ну нам–то что? Это на сто процентов дело политической разведки. А начальство давит, будто завтра в поход. Но поход обеспечивают и готовят другими делами, а я шлялся меж лотками… Ладно у японцев прибарахлился — подарили шикарно изданные книги. Папуасу — бусы, а русаку — книжку с цветными картинками.

Наши славянские братья чуть в засос не целовались. Причем кружок такой тесный: поляки, французы, украинцы и англичане, — все о чем–то шушукались. Подобраться не удалось — охрана жесткая и до кучи, ребята камеру в толчее разбили. Скажи, вписывается эта лабуда в «Багдад»?

— Сергей Игоревич! Не знаю! А по «Багдаду», кроме известного тебе, нового ничего. Фактов нет, а описание суеты и мои предположения куда подшить? Вот я прихватил это литерное дело — почти год как заведено. Полистай еще раз.

(Прим.: развитие средств связи, радиоперехвата упростило и минимизировало комплексы. Если в годы Великой Отечественной Войны ОсНаз использовал по нескольку машин, до 4-х, то теперь станция уменьшилась до размера «дипломата».

Доклад первого зама следует понимать так: офцеры резидентуры развернули станции перехвата на направлениях совпадающих с наиболее интенсивным излучением (лепестки) средств радиосвязи противника)

— Будем привлекать к себе и этому литеру, трах–тарарах, внимание — с нас же Куркин шкуру спустит. Потребуют развития и углубления, а чем? Опять изыскивать скрытые резервы? Дослужимся до внепланового кондратия — лет на восемь с опережением графика! Потом, войско наше пашет на износ. Ночь на задании — какая днем работа? И так не один день и не одна неделя. Доиграемся: износятся, пойдут ошибки — начнутся провалы. Вполне возможно, что апрельская потеря тайников — это не контрразведка, а наша ошибка. И посольские косятся, их тоже можно понять — приходится подбирать за нашими.

— Надо потерпеть. Пусть терпят! Мы с тобой держимся?

— Мы больше по кабинетам отсиживаемся.

— Юра! Подсказать тебе направление движения?

— Сергей! Куда ты меня послал — в тех местах я каждый кустик знаю, так часто я там бываю! Выходи на Куркина.

— Нужны контакты, нужна информация, нужны свежие не засвеченные кадры. За мной наружка ходит — уже с днем рождения поздравляют. Серьезно. Вчера в гаштет заскочил, а они счет оплатили! Ты много видел немцев, готовых заплатить за кого–то? И как прикажете понимать? Может, это предложение большой человеческой дружбы?

— Юра! А вдруг правда? Немец и русский — братья на век!

— Командир! Похоже, шутки заканчиваются: за сентябрь в центральных газетах Германии было шестьдесят семь публикаций по Кёнигсбергу! И четыреста с лишком по проблеме энергоносителей. Половина — долбит правительство за продажу идеалов свободы и демократии русским. Боюсь я факельных шествий.

— Тебе надо брать под мышку дело и прорываться в Центр. Я подсуетился — Широв доконал отчет. У нас недорасход. Центр срежет деньги. Кошмар! Какой еще тебе нужен повод?

— Юр! За что тебя Бестией кличут?

— За редкое умение хлопать начальство по голенищу! Разреши мне по точкам людей отправить — с утра сидят не жравши и не… ну ты понимаешь. Опять немцы шуметь будут.

— Ладно. Докладывайте, если что.

(Прим.: литерные дела. Как правило наиболее важные дела по разработке самых важных и проблемных вопросов. В таких делах информация накапливается годами, десятилетими. Могут и более, допустим нас интересует все связанное с развитием оптико–электронных приборов. Все что добывается по всем разведуемы странам оперативным путем или анализом открытых источников, концентрируется в таких делах: фамилии, чертежи, расположение заводов, привычки жен руководства, их любовниц. Все. Это как мощное дерево с корневой системой и кроной.

Литерное дело «Затея» было открыто в разведке НКВД в 1939 г. и в нем концентрировалась вся информация по подготовке войны Германией.

Как назывался аналог в ГРУ неизвестно по сию пору.

В данной ситуации л/д «Багдад» — несомненно материалы вскрывающие приготовленя к войне с Россией)

— Есть.

— Пусть первый шифровальщик зайдет и прихватит все, что поступило за двое суток.

Куприенко выждал, когда закроется дверь, и ткнул кнопку интеркома. На той стороне послышался голос, резидент взял трубку.