— А если Лоп не пойдет.

— Приказ. Шефу лучше знать, куда гад топает.

Худощавый, лет тридцати мужчина, по виду бизнесмен средней руки, слегка запыхавшись и поглядывая на часы, торопливо вошел в ресторан. Мазком оглядев едальню, сел за второй от входа стол и напряженно уставился на входные двери.

С интервалом в две–три минуты в заведение вошли двое. Первый — несколько излишне полный мужик. Светло–русые волосы, лет сорока пяти, рубашка и костюм дорогие, но имели вид неопрятный. Мужчина производил впечатление продавца чего–то неопределенной стоимости. Физиономия его выражала возбуждение и нетерпение.

На входе русый почтительно пропустил вперед своего спутника, плотного мужчину лет под шестьдесят. Изрядная седина оттенялась смуглой кожей и выдавала в нем южанина. Костюм не относился к последним изысканиям модельеров, но сидел и смотрелся отлично, даже с некоторой долей изящества. Так выглядят престарелые и не шибко богатые бонвиваны, не скрывающие интереса к молоденьким. Лицо южанина — вселенская скука.

Разномастная парочка заняла столик в глубине заведения.

Худощавый бизнесмен за вторым столиком опустил глаза, и на его лице явно отразилось разочарование. Тревожно, как всякий спешащий человек, он приподнял руку от стола, бросил взгляд на часы и тут же опустил руку. Но вновь открылась дверь, и вошел тот, кого ждал худощавый. Мужчины поздоровались.

Подошедшему официанту был выдан заказ на два кофе.

Заговорили. Первый, видимо, старший пилил за опоздание.

— Ты что так быстро?

— Так получилось, и они не проверяются. Лоп хоть башкой вертит, но это скорее от недержания. А Черный полностью расслаблен.

При этом любители кофе совершали малозаметные манипуляции руками.

— Давай врубай.

— Врубил. Довернись к ним точно спиной.

Худощавый, вошедший первым, поерзал на стуле.

— Ну как?

— Теперь хорошо. Так и сиди. Пишу. Звони Павлику.

Вошедший вторым тех же двадцати семи — тридцати. Темно–русый, с тонкими чертами лица. Старый шрам над правой бровью не бросался в глаза.

Первый набрал номер и недолго говорил, наверное, с неизвестным Павликом.

— Наблюдать, проявлять инициативу. Как у тебя?

— Откуда я знаю? По индикатору уровень отличный. Видимо, не чувствуют.

В глубине зала, строго за спиной худощавого, шел оживленный разговор. Точнее, оживлен был полный, судя по жестикуляции, которой пытался помочь себе в разговоре, компенсируя не очень хороший французский.

— Мы выполним все, что Вы сказали. Мои люди уже беседуют с Рыжим. Вся группа там. Точно сказать пока не могу, но Рыжий весьма взволнован.

— Почему?

— Матка Боска! Вы слишком много требуете. Мы и так совершили невозможное. Что делать нам, если придется его гасить?

— Заляжете. Из Берлина убрать всех лишних. Немцы не будут с вами церемониться. К наркотикам они относятся серьезно. Я не верю, что Рыжий согласится, но достаточно и нейтрального ответа, пусть думает, что это он тянет время…

— Рыжий рискует только высылкой, у него дипломатический паспорт. Его перевяжут и отпустят, если Ваши люди не перестараются, завтра он будет в московском госпитале. Если нет — в Берлинском. Меня устраивает все, но томми имеют к нему свой интерес и что–то затевают. Пусть. Мне нужен мой результат. Он, кстати, и Ваш. Нужен контакт и затягивание его максимально по времени.

— Больше по пустякам меня не беспокойте. Это не повод. А я хорошо известен в БНД, и нельзя сказать, что меня боши обожают. Вам понятно?

И не обольщайтесь, ваш дворник — не самая большая удача. Вы славяне, и у вас один менталитет, используйте это преимущество. Выпивка, девочки, деньги. Общие воспоминания и общие знакомые. Это очень немало. Язык. А это уже очень много. Надо сделать это дело. И будут у вас деньги и девочки. Деньги я вам даю — работайте. Вот и всё. Следующая встреча здесь же.

Заплатите за мой сок. Я ухожу, присмотрите за парой мужчин у входа.

Пухлый неторопливо допил пиво, поглядывая на двух немцев, кофейничавших за вторым столиком, положил деньги на столик и энергичным шагом вышел из ресторана. Спустившись с крыльца, остановился, сместившись в сторону от дверного проема. Это он так проверялся. Счастливого пути! Больно нужен…

А в ресторане разворачивалась интересная мизансцена: ушедшая пара мужиков нимало не интересовала оставшихся.

Оперативная группа «Базиль» в соответствии с указаниями руководства проявляла инициативу. Сбор и дальнейшее использование пустой тары — старинный, добрый русский обычай.

Вошедший вторым, обладатель шрама, видимо, решил перекусить, для чего надо выбрать место поуютней. Так совпало — ему приглянулся освободившийся столик, за который он шустро пересел.

Пока официант углядел изменения в диспозиции, пока чесался, пока перемещался в пространстве, за столиком ушедших сидели уже оба добрых немецких бюргера. Официант был несколько смущен исчезновением стакана из–под сока и пивной кружки, но мощный и дорогой заказ дезавуировал невысказанные вопросы. Осталось протереть столик, что и было сделано. Вьетнамец знал свое дело. Оперативники группы «Базиль» тоже.