По словарю туземного наречия перевели пионерскую песенку. Шаман ее выучил — это было легко, отдельные слова родного языка, он помнил. Легенду отработали достоверно: вигвам, бусы, бубен, «Взвейтесь кострами…» и самую малость нетрезвый Петя! Как говаривал попозже некто: процесс пошел. Хе–хе!

Заложили, разумеется. Завистники! Партийный процесс остановить нельзя, но его можно завести в тупик, строго говоря политработники сами в него заберутся.

Доказать, как всегда, политруки ничего не смогли и все обвинения были с негодованием отвергнуты. Кстати сказать, ни кто не давал Политотделу права лишать несчастных женщин надежды.

Дед, командуя ими, уже покрылся не толстой кожей, а корой. Реагировал спокойно, разбирательств устраивать не стал — просто спустил с дружков шкуру: убивец, вспомнить страшно. Садист! А вот НачПО угодил в госпиталь — слабак! А нечего было стукачей разводить. Большевики сраные.

Прим.: НачПО-начальник политического отдела. Название одной из многочисленных должностей политработников в ВС СССР. Пользовался властью командира полка. Политотделы создавались при соединениях и им равным, с задачей воспитания в личном составе чувства беспредельной преданности делу КПСС и лично очередному генеральному секретарю. Фактически политкомиссар при командире соединения. Контролер. При НачПО: парткомиссия и парткомы. Ему подчинялись все политработники соединения, как прямому начальнику. Все политработники подчинялись ГлавПУРу, действовавшему на правах отдела ЦК КПСС.

Познакомились они в октябре восемьдесят четвертого в Тикси, на чьей–то свадьбе. Порезвились. Невеста, помнится, до супружеской постели так и не добралась. Что не осталось вне поля зрения командования.

А на следующий день убили Индиру Ганди. Далеко — в Индии. Она там главная была.

Но этот старый змей Куркин знал все приметы, дул на воду, избегал черных кошек. Разом сложил два и два, прибросил перспективы и пригвоздил обоих: такое совпадение не к добру! По раздумью законопатил Родиона в Таймалыр — недалеко, два часа на Ми-8. Святая простота! Дружбаны уже сообразили: мы одной крови! И Тикси раз в два–три месяца объявлялся на осадном положении. Вот так, уже больше двадцати лет продолжаем охоту. Всегда удачную. Только мишени поменялись…

Дед обещал подумать, предложение сулило серьезные перспективы: Бецкой неизвестен контрразведкам противника, абсолютно чист — ушел из армии давно, по причине вполне прозаической: вчистую проиграв драку с сильными мира сего, мгновенно схарчивших образцового офицера, замахнувшегося на неправые доходы начальства. Там еще что–то было с дачами… В общем, что гадать — старик обещал.

Ситуацию понимает, надо ждать: как решат наверху, так и будет. Предугадывать мысли и телодвижения начальства — дело абсолютно неблагодарное. На всякий случай Серафим позвонил дружку в деревню, намекнул, услышал неопределенный ответ в виде неразборчивого мычания, но ни на секунду не усомнился: если сделают серьезное предложение, Родион не устоит. Спит и видит, ждет, когда позовут. Бросит свой заводик и ферму, миллионер хренов. Служить надо! Родине, едренать! Мало нас…

Надо ждать. Подталкивая, он только навредит и делу и другу, если карта ляжет с удачей для него. А если Родиона вернут, вдвоем они смогут многое.

Начальство должно понимать, как ему важен факт железной уверенности, хотя бы в одном человеке. Эта уверенность дорогого стоит и окупит все заморочки с вводом, легендированием и прочими естественными проблемами, связанными с появлением нового разведчика в резидентуре и посольстве или около него.

Стюардесса предложила перекусить, и это было не лишним. Переключаться весьма полезно, иначе давно бы рехнулся среди своих и чужих головоломок.

В аэропорту встречал Колесников.

— Докладывай Володя.

— Все тихо, Сергей Игоревич!

— Что, вообще все?

— Точно так. С моей колокольни видна тишина. Но ваш зам выглядит весьма озабоченно. А чем — не докладывает. Это меня обижает. Вот я у вас прислуга за все уже больше года, а какой–то полковник со мной, целым капитаном, посоветоваться не считает нужным. Видимо, не уважает.

— Терпи, дружище, придет твое время. Уже скоро.

Так и доехали с хиханьками. Юмор и добрая шутка в ГРУ приветствовались всегда. Российская армия потому и непобедима, что превыше всего ценила анекдоты о себе самой и с удовольствием смеялась.

21.10.2005 г. 20:10 (время местное). Берлин.

Резидентура СВР.

Генерал–майор СВР Шульц Алексей Владимирович в одиннадцатый раз подошел к окну в коридоре резидентуры, из него просматривался въезд в Российское посольство в Германии. Шульц ждал «соседа». И вот оно счастье — приехал.

Резидент СВР сразу вспомнил, что по происхождению он таки немец. Степенно прошел в кабинет, охолаживая себя, набрал номер дежурного по хозяйству Куприенко и попросил передать, что ждет звонка почтенного Сергея Игоревича.

И дождался. Быстро сговорились через полчасика погулять по дворику посольства.

21.10.2005 г. 20:10 (время местное). Берлин.

Резидентура ГРУ.

Деменчук встретил шефа у входа. Церемонно открыл дверь в кабинет и зашел следом.

— Присаживайся, Юра. Минуту подожди — я позвоню соседу.

Переговорив, поднял усталые глаза на зама:

— Слушаю тебя.