Все стало на свои места. Осталась малая деталька. Двадцать четвертого ноября и она нашлась.

С двадцать второго ноября резидент засадил в архив — искать что–то нужное — двоих офицеров, а двадцать третьего еще троих, в том числе Приемышева. Связь с хозяевами мы исключили, резидент предоставил возможность по разу позвонить домой — предупредить домашних, все пятеро были под видеонаблюдением. Любую попытку на несанкционированную связь мы бы засекли. И тогда все. Но чуда не случилось…

Далее. Двадцать третьего ноября Гора сдает полякам дезу о арестах и готовящейся эвакуации. Поляки — англичанам. Англичане засуетились — по–человечески я их понимаю: ценный агент.

SIS мы вынудили выйти на связь! Не очень, конечно, конспиративно, но и опасности особой нет. Мало ли кто ошибся в номере мобильного.

Знать твердо, что «Виктор» в прицеле Витовского, англичане не могли, но предполагать обязаны.

Кстати, контрольный выстрел сделала секретарь посла. Я попросил Веру Матвеевну перезвонить на мобильный. У нее прекрасный немецкий. Поговорила с девочкой, та назвала свою фамилию. Малость перестарались. Предположительно, была договоренность, и вариант экстренной связи на мобильник дочки предусматривался. К сожалению, с девочкой побеседовать нельзя.

А утром двадцать шестого Вы уже в Берлине. Контрразведка свое дело сделала. Меньше чем за два года от открытия розыскных дел. А средний срок от момента начала разработки до реализации семь — десять лет. Особо хочу отметить…

— Это потом, Вилли! Пишите с резидентом представления. На всех, кто был задействован в операции. Отличная работа! Отличная. Через двадцать лет будете в учебниках! Увековечим. Не скромничайте. Большое дело прокрутили. Из такого дерьма, как похмельный синдром этого говнюка, как его?

— Носков!

— Вот из такого дерьма, как Носков, сделали конфетку! Рад за Вас и поздравляю! Но почему–то душа не поет… Как перед поминками… И все–таки что главное, а, Вилли?

— Четкая работа аналитиков. Если мы знаем, где искать, — это конец. Найдем. Раньше или позже, но финал известен и предопределен.

— Вот так, господа разведчики. Помните о нас и наших коллегах, когда планируете свои комбинации! Любой намек на ваше присутствие — это начало конца.

Теперь о цели нашего приезда. Начальником Главного управления мне — по линии контрразведки и генералу Куркину — по своей приказано сделать оценку и поставить перед резидентурой задачу на ближайшее будущее.

На ту херню, что шлет Горельчаник, внимания не обращайте. Но напишите вежливый и обстоятельный ответ. Не меньше трех страниц крупными буквами. Обязательно признайте все сделанные и будущие ошибки. Качественно и убедительно покайтесь. Должно присутствовать обещание больше так никогда не делать. Я ему дам понять, что почти вас убил, но вы плакали и всё осознали…

Поклонитесь — этот баран любит покорных.

— С какой…

— Так надо для дела. Что у меня других забот нет, как только Вас отмазывать. Точка! Продолжим.

Итак, что имеем с помощью наших замечательных и добрых польских друзей, фактически сдавших нам ценного агента, да еще не своего? Мы имеем работающий канал дезинформации. В первом приближении мне хотелось бы подумать, как использовать эту дырку максимально эффективно в оперативных делах «Извините», «Мышка» и «Багдад». Но в интересах правды, а не истины, я хотел бы получить ответ на простой вопрос: мы сами вышли на предателя или нам помогли? Что, если Приемышева завалили сознательно, его телом откупились? Дурак Носков нашу службу не интересует абсолютно! А вот «Виктор»? Подстава это или наше громкое достижение?

Виктор Владимирович! Пожалуйста. Пусть резидент доложит справку по Приемышеву.

— Подполковник Приемышев Юрий Викторович. Старший оперативный офицер резидентуры. Образование высшее. Проходил службу в различных должностях. К нам попал в девяносто пятом году, прошел переподготовку в Загорянке. Женат, двое детей. Жена работает в торгпредстве, в машбюро. К секретным документам допуска не имеет.

На Приемышева в резидентуре компромата нет. Абсолютно ничего: не замечен ни в чем, средний, серый. Может быть, излишне индифферентный: ни споров, ни противоречий…

Всегда со всеми согласен и все решительно одобряет. Прикажут — сделает, не прикажут — сидит в бумажках копается. В чужие дела нос не совал.

Был один дохлый сигнал — из антикварного магазина: проверяли, ничего существенного. Владелец магазина, наш бывший, устроился удобно, посольство рядом. Установочные данные на него есть исчерпывающие. Вся российская колония зовет его просто Зема. У меня нет сомнений — этот землячок пашет на немцев. И на нас, но с меньшим энтузиазмом.

Информация совершенно общего плана: пришел — ушел, принес — унес, забрал деньги… Основные клиенты — женщины. Мы смотрим на эту коммерцию сквозь пальцы.