– Ты? Одинок? Сомневаюсь.

Он наклонил свою голову.

– Ты так говоришь, как будто мне плевать.

Я засмеялась.

– Нет, просто не одинокий.

Он снова поцеловал меня.

Я почувствовала странный и незнакомый прилив смелости и спросила:

– Как часто ты…

Я не смотрела ему в глаза. Я смотрела на свою руку, которая слегка терлась вверх и

вниз по длине его эрекции, натягивающей его джинсы.

– Мастурбирую? – сказал он, заканчивая мой вопрос.

– Извини. Я не должна…

– Все в порядке. Я расскажу тебе все, о чем ты захочешь узнать. Ответ: не очень

часто, по крайней мере, сейчас, потому что провожу время с той, которой я не могу

насытиться.

– Так… - я не закончила предложение.

– Да?

– Ничего.

Макс положил свой палец под мой подбородок, повернул меня лицом к себе и

сказал:

– Ты собиралась сказать или спросить, но ты не позволила себе. Со мной ты

можешь не стесняться, ты знаешь это.

Я посмотрела в его глаза. Он был таким серьезным, таким открытым для меня,

практически умолял закончить то, что я сказала.

– Я…я не знаю, - сказала я. – Я просто подумала…в смысле, приятно, когда ты

делаешь это сам себе?

Я почувствовала себя какой-то идиоткой, после сказанного. Это прозвучало так

наивно, так неопытно, как не от мира сего или что-то типа того.

– Так может быть, - сказал он. – Это не так весело, когда ты один.

– Ну, не так, как если бы ты делал это при ком-то, - я засмеялась от самой идеи.

Макс нет.

Я продолжила.

– Правда? Я имею в виду, в чем смысл?

Когда он посмотрел на меня, небольшая ухмылка образовалась в уголке его рта.

– Ты должна избавиться от своих границ.

– О чем ты говоришь?

– О твоих сексуальных границах.

У меня отвисла челюсть.

– Ээ, извини, но я думаю, что ты должен знать, что теперь у меня нет ни одной

границы.

– Ни одной?

Я мгновение раздумывала.

– Ну, почти.

Он засмеялся.

– Видишь? Границы. Они у тебя есть. Досадная неприятность. Ты многое

упускаешь.

Не говоря ни слова, он вытянулся на сидении, встал и взял меня за руку. Мы

прошли в другую сторону самолета, где два ряда сидений стояли лицом друг к другу. Он

остановился у одного из сидений. Я посмотрела на него. Он указал на место, все еще не

говоря ничего, очевидно убеждая меня сесть. Я села.

Макс отступил назад и опустился на сидение прямо напротив меня. На его лице

было пустое выражение, - ни улыбки, ни ухмылки, ничего. Но, как и в другие разы, когда

он отключался, его глаза, казалось, имели бесконечную глубину, когда он смотрел на меня.

Он откинулся на сидении и поднял свою белую футболку за край, демонстрируя

свой плоский, подтянутый живот. Потом, одной рукой, он начал расстегивать свой ремень.

Я сделала глубокий вдох, после того как поняла, что задержала воздух в легких.

Макс расстегнул ремень, расстегнул джинсы и раскрыл перед своих трусов. Он

скользнул пальцами под резинку своих боксеров и одним плавным движением, стянул

перед вниз. Его член выпрыгнул на свободу, - такой твердый, каким я его когда-либо

видела, – и его яйца появились полными, тяжелыми, перегруженными действием.

Я сплю? Мне пришлось убедиться, что нет. От мысли, увидеть его

мастурбирующего для меня, заставила пересохнуть у меня во рту от нервного ожидания, в

то время как я почувствовала покалывание между бедер.

Руки Макса лежали на подлокотниках. Его эрекция стояло по стойке смирно. Мой

взгляд плавал от его члена к его глазам.

– Свободные руки? – пошутила я.

Впервые за несколько минут Макс улыбнулся. Хотя он так ничего и не сказал. Он

просто продолжал смотреть на меня, когда мой взгляд снова упал на вид его превосходной

мужественности.

Когда он положил руку на свою эрекцию, он использовал легкие прикосновения,

поглаживая вверх и вниз, используя лишь только кончики пальцев.

Меня осенило в первый раз в моей жизни, что поскольку я никогда не видела, как