Без суеты, деловито отдают распоряжения Василий Боков, Николай Барашков. Быстро укладывает вещевой мешок Алла Бурова… В эти минуты сурового экзамена партизаны не дрогнули. Сказалась трехмесячная боевая закалка в Хачинском лесу.

Все теснее сжимается огненное кольцо. Вот разорвавшаяся мина вскинула в лагере куст дыма и огня. Проплыл едкий запах сгоревшего тротила. Немецкие снаряды и мины, сотрясая воздух, гулко разрывались на топком берегу Ухлясти. От падающих в небольшую тихую речонку осколков еще недавно зеркальная поверхность зарябилась, вскипела.

Вечером под покровом темноты несколько партизанских групп двинулось сводной колонной в путь. Зыбкий свет луны, проникавший сквозь листву деревьев, ложился на тревожные лица бойцов. Навечно остались в Хачинском лесу погребенные разведчица Надя Кожевникова и несколько партизан…

Прорвав внешнее кольцо окружения, отряды хачинских партизан и разведчики вышли из блокированного района. В ту же ночь они двинулись в направлении Гиженского леса. Шли на запад без привалов через гнилые болота. Пришлось оставить все обозы, затопить тяжелое оружие в болоте, уничтожить почти все запасы продовольствия. Но боеприпасы уложили в вещевые мешки. Теперь патроны дороже хлеба.

За болотами полыхали подожженные фашистами под-лесные деревни. Впереди — таинственная, тревожная неизвестность. Под сапогами чавкала болотная тина. За ноги цеплялась осока. Колючие упругие ветки ивняка с размаху били в лицо, вода заливалась за голенища сапог.

— Ничего, товарищи! Мужайтесь! — подбадривал раненых Мурашов. Мы на верном пути. В этот болотный ад фашисты не сунутся!

К рассвету партизаны вышли к пойме реки Прони. Мелкой дробью барабанил дождь. Люди долго и жадно хватали с ладоней пересохшими губами речную воду, наполняли ею пустые фляги.

На плоскодонке, найденной в кустах у берега, переправили через Проню раненых, женщин и не умеющих плавать бойцов. Остальные перебрались на другой берег вплавь.

А вот и сизая стена незнакомого леса, от которого веет угрюмой неизвестностью. К вечеру дождь поутих. За растрепанными верхушками деревьев немного прояснилось небо. Разведка донесла, что в деревнях близ леса появился враг. Каратели продолжали преследовать хачинских партизан. Надо было уходить и отсюда.

В ночь на 9 сентября бойцы форсировали реку Сож. Позади осталась река вдвое шире Прони.

Пасмурным ранним утром сводный отряд разведчиков и партизан остановился в чахлой, изрезанной проторенными дорогами рощице в районе деревни Старинка Краснопольского района. Запылали костры.

— Алла! — окликнул Бурову Василий Боков. — Иди сюда и веди девчат. Ребята для вас развели хороший костер. Располагайтесь, грейтесь. Постарайтесь подсушить одежду.

Вдруг совсем недалеко раздались выстрелы.

— Фашисты прочесывают лес! — громко прокричал Щелкунов, подбежав к костру, вокруг которого сидели бойцы.

За опушкой послышался шум автомобильных двигателей. Разведчики и партизаны вступили в бой с карателями. Но силы были неравными. После часового сражения фашистам удалось расчленить отряд. Десантники и партизаны пытались найти укрытие в гуще леса. Небольшими группами и поодиночке пробивались они сквозь огненный заслон.

Через некоторое время встретились Боков, Бурова, Щелкунов, Шорин, Терентьев, Студенов и значительная часть партизан, вырвавшихся из блокадного кольца.

Сводный отряд собрался почти в полном составе. Не удалось разыскать около двадцати пяти партизан и среди них Барашкова, Горчакова, Сазонова. Колонна тронулась в путь, в сторону Клетнянского леса. Ждать больше было нельзя.

Путь предстоял долгий и изнурительный. Однажды глубокой ночью колонна вышла на опушку леса. Метрах в двухстах виднелась железная дорога.

— Тише! Всем укрыться здесь. Быть готовым к быстрому переходу через «железку»! — послышалась негромкая команда.

Боков, Щелкунов и Шорин внимательно наблюдали за железнодорожным полотном. Вокруг было все спокойно. Минут через двадцать показался парный патруль и исчез за поворотом. Значит, минимум полчаса есть в распоряжении партизан: патрульные обходят дорогу с получасовым интервалом.

— Подтянуться! Подготовиться! Вперед!

Отряд бесшумно приблизился к насыпи.

Алле Буровой, у которой после простуды три дня держалась температура более тридцати восьми градусов, насыпь показалась неимоверно высокой. Она, обессилевшая от болезни, попыталась взобраться на полотно и не смогла. Мужчины подхватили ее под руки, но у Аллы под ногами осыпался песок. Кто-то из ребят, не теряя времени, — дорога каждая секунда — подбежал к Алле и, положив на насыпь кисти рук, ладонями вверх, сказал: