Выход из положения нашелся совершенно неожиданно! под Житковичами встретился разведчик Геннадий Коржов, переходивший вместе с ним линию фронта. Он шел на выполнение своего задания. Смуглое лицо обветрилось. На нижней губе кровоточили трещинки.

Много неожиданностей бывает в тылу противника!

Больше, конечно, неприятных. На этот раз — счастливейшая! У «Спартака» появилась возможность по рации товарища связаться с командованием. Теперь сведения о противнике не пропадут даром.

Геннадий Коржов, крепкий шатен с приветливым взглядом карих глаз, был лет на десять старше Овидия. Воевать он начал в июле 1941 года. До этого был учителем в школе. Разведчики быстро подружились. А через некоторое время Геннадий получил указания:

«…Зачислите „Спартака“ в состав возглавляемой Вами группы. Активно используйте его для разведки войск противника…»

Горчаков, или Астангов, включился в работу. Местные патриоты помогали ему в сборе сведений о вражеских гарнизонах.

11 января 1944 года качалось наступление на мозырьском направлении. Совершая глубокие обходные маневры, советские войска наносили сокрушающие удары по противнику. Действия наземных войск поддерживала авиация.

В штабе фронта внимательно читали донесения, полученные в те дни от Коржова:

«…В результате налета нашей авиации на железнодорожную станцию Житковичи уничтожены два вражеских эшелона с боеприпасами и продовольственный склад…»

«…Движение поездов через железнодорожную станцию Житковичи прервано…»

«…Докладываю сводку движения эшелонов противника по железной дороге Пинск — Калинковичи…»

Ранним утром каратели из бригады СС Дирлевангера начали прочесывать лес, в котором была база партизанского отряда и разведгруппы Коржова.

Коржов и Астангов заняли место в обороне рядом. «Спартак» прильнул плотнее к невысокому снежному покрову. Вдруг разведчику показалось, что вдали зашевелился сугроб. Присмотрелся повнимательнее и увидел еще несколько движущихся «сугробов». Фашисты! О, да их много… Каратели, одетые в белые маскхалаты, как бы наплывали, маскируясь под снег. Щелкнули затворы, молчаливая партизанская цепь приготовилась к бою.

— Ползут. Видишь? — спросил Коржов Горчакова.

— Вижу.

Вот каратели уже совсем близко.

Кто-то из партизан не выдержал, нажал на спусковой крючок винтовки. Выстрел. Открыли огонь и другие. Во вражеской цепи замерло несколько белых фигур, но остальные упрямо продолжали движение вперед. Геннадий стрелял выборочно, тщательно целясь. Один, два… Вот и третий враг не успел отползти за дерево…

Неожиданно стрельба смолкла.

Метрах в двадцати Овидий разглядел лежавшего под елкой карателя, увидел даже красное от мороза лицо под белым капюшоном. Изо рта фашиста валил пар. Прицелился. Выстрелил. Каратель ткнулся лицом в снег. Разведчик тут же по-пластунски пополз в сторону убитого фашиста. Сзади послышались окрики: «Стой! Куда!.. Назад!», но Овидий не остановился. Добравшись до убитого, он выдернул из его обмякших рук автомат. Над головой просвистели пули. Надо было скорее возвращаться к товарищам. Но ему важно было найти у карателя документы, по которым можно бы получить хоть какие-то сведения. Обыскал карателя. Документов не оказалось. Прихватив автомат и сумку с запасными магазинами, быстро пополз обратно.

Четыре дня партизанский отряд вел бои с карателями. На пятые сутки партизанам удалось отбить атаки и по болотистым лесам оторваться от преследования врагов. Партизаны избежали окружения и больших потерь. Но бои с бригадой Дирлевангера, палача Полесья, были тяжелыми.

На рассвете, когда измученные, но воодушевленные удачным боем партизаны уже успели укрыться в лесной чаще, в небе появились фашистские бомбардировщики Ю-87 и Ю-88. Они кружились над лесом в поисках партизан и, не обнаружив их, наугад сбрасывали бомбы.

После боя Астангову пришлось делать перевязку. У него снова открылась рана на бедре. Помощь оказала радистка группы Коржова Леля. По ловким движениям ее рук разведчик догадался, что она не впервые обрабатывает рану.

— Да ты действуешь, как настоящий доктор! — стараясь скрыть боль, пошутил Овидий.

— Если бы не война, может быть, и была бы доктором, — ответила девушка. На ее открытом лице появилась ясная белозубая улыбка. — Не больно? Терпи!

— Я бы на твоем месте после войны пошел учиться в театральное училище…

— Все шутишь? — строго сказала Леля.

Девушка закончила перевязывать рану. Легким движением головы закинула назад русые волосы.

— Театральное училище, — снова улыбнулась… — До войны я окончила фельдшерскую школу. Работала медсестрой в больнице. А когда началась война, стала работать в госпитале.

Из очередного задания Астангов возвращался на свою базу, когда в лесу только начала рассеиваться ночная мгла. В предрассветной тревожной тиши замер гул сосен. Над ними медленно угасали звезды.

Около встретившейся на пути выжженной деревни Овидий замедлил шаг. Здесь на днях проходил сильный бой партизан с карателями. Земля вокруг была вспахана взрывами мин и снарядов. Безжизненно покачивались от слабого ветра ветви, перебитые пулями и осколками снарядов. Стволы деревьев точно изранены. В снегу валяются, поблескивая, гильзы. То тут, то там темнеют пробитые фашистские каски.

Вернувшись на базу, Астангов встретил у землянки своего командира.

— Что нового? — сразу же поинтересовался Коржов.