Она старалась не думать, как будет стрелять в людей. Это легко, когда тебя колотит и трясет.

Осторожно отпустилась держаться и взяла оружие в две руки. Все равно плохо! Девушка прицелилась. Сперва в одного потом, в другого, в третьего. Повторила. Закрыла глаза (так страшно!) и мысленно ,,выстрелила" по памяти. Бах-бах-бах!

Ну!
– поторопила девушка себя. Ударила ногами выбить решетку и вывалилась из вентиляции.

Первая пуля разнесла голову Коху, следующая прошила плечо и дошла до сердца Кечи. Третья отправилась в ,,молоко. Паха воспользовавшись замешательством, корпусом ударил Здоровяка и сбросил через перила. Тот протяжно акнул, падая с пятнадцатиметровой высоты. Тут же подхватив автомат одного из гусятников, Паха на опережение выпустил очередь вниз. Вой и грохот выстрелов слились в единое. Дуплетом зарядил по галереи напротив. Выскочивший гусятник нарвался на пули. В грудь и горло. Дернулся в сторону и, так и не отпустив ручку, умер у раскрытой двери.

– Паха!
– позвала Чили.

Сжавшись, она сидела на полу. Над ней зацепившись за упор лямкой, болтался рюкзак.

– Я сейчас.

Сжав зубы, до судорог в челюстях, Паха постоял, перебарывая бушующую в нем боль. Чили терпеливо ждала, оглядываясь по сторонам. Боялась, опять кто-то появится. Стрелять снова у нее не хватит духу.

Боль не отпустила, но Паха к ней притерпелся. Пришлось. Тщательно обыскал трупы и пересыпал трофеи к себе в понягу.

– Иду.

Он появился на галереи минут через пять. Чили видела, с каким трудом ему дается каждый шаг.

– Молодеш, - просипел он, едва раскрывая разбитые губы.

У ,,молодца глаза круглые, по тарелке, сама бледнющая. Не давая девушке говорить, обнял и прижал, успокаивающе похлопывая и поглаживая по спине.

Возможно, гусятников и стало меньше, но единственный боец и её защитник сам дышал на ладан. Вот-вот грохнется в обморок. Чили подставила ему свое плечо. Паха не стал артачится и обхватил её за шею.

Быстро проковыляли два этажа. Паха угадал засаду. Как? Чили не могла бы сказать. Сама бы проворонила, точно. Паха кривой очередью, снизу вверх и слева направо, прошил двери. Стерегущий за ней гусятник вывалился. В открывшуюся щель Паха срезал и второго стрелка.

Глядя в пол глаза от ужаса, Чили помогла обшарить рюкзаки и карманы убитых. В рюкзаках бедно. Достались упаковка раскрошившихся сухарей и пакет горохового супа. Трем рожкам к автомату Паха несказанно радешенек. Даже о боли забыл. У второго нашлась оптика для снайперки. Забрали. Пахе вещь бесполезная, а вот продать или поменять! Тьма денег! Наскребли кое-что россыпью. Бинты, полный флакон йода. Пощелкав Макаровым Паха оружие не выкинул, отложил.

– Безотказная штука, но отслужил срок.

В одном из карманов Чили нашла презерватив, тут же выкинула.

– Что за таблетка?
– спросил Паха.

И смех и грех с этим Пахой. Чили не сдержалась рассмеяться. Вначале его наивному неведенью. А когда он потянулся посмотреть куда ,,таблетка упала, то и над пахиным распухшим лицом. Напоминало тыкву Хэллоуина. Зубы, правда, все.

У Здоровяка в подсумке Паха нашел две гранаты. М3 с осколочными рубашками.

– Считай, окупились, - остался доволен Паха, пряча гранаты в рюкзак.

Чили подобрала скомканную бумагу из-под лекарство. Одна горошина прилипла.

– Брось. И никогда ничего с полу не поднимай, - отказался Паха от находки.

Чили бумажку выбросила, но горошину припрятала. Из чисто женского наития. Пригодиться.

Оставшегося и спрятавшегося гусятника Паха высматривал до темноты. Не увидел.

– Тертый парень.

– Может, ушел?

– А договор? Раз провалишь заказ, потом не наймут. Караулит где-то. Только вот где?

Дуэль завершилась ночью. Как только стемнело, Паха пропал в густом мраке, оставив Чили дожидаться.

– Не лезь под руку, - попросил он.
– Не увидит, на шум стрельнет.

Что оставалось делать, соглашаться.

Время приобрело безразмерность. Тянулось тревожно и ужасно долго. Потом стукнул выстрел. По железу звонко прошлась автоматная очередь. Вскрикнул человек. Опять одиночка. Не Паха. Короткое тух.

Больше выстрелов не последовало. Она просидела на корточках с час, вглядываясь в ползающие по полу зала тени. Вслушивалась в каждый скупой звук.

Паха вернулся с консервами и патронами ссыпанными в ,,банан*. Всю добычу рассортировали и разложили. Одну из банок, тушенку съели. Собранное оружие Паха запасливо припрятал. До утра кимарили в пол глаза. Промозглая погода подняла в несусветную рань. Холодно до клацанья зубов.

На открытой улице, что голый в крапиве. Откуда жиганет?

– В какую сторону путь держим?
– спросила Чили, наблюдая, как Паха пересчитывал стратегический запас своих пилюль. Всего три горошины, завалявшихся в кармане рубахи. Рассыпанные не искал, считал зазорным подбирать с пола. Про резерв Чили, не ведал.

– Заглянем кое-куда. Поторопимся, успеем.

Куда успеем? Что успеем? Не скажет ведь, не объяснит толком.

– Давай переложим рюкзаки, - предложила она.
– Тебе легче.