— Значит, летишь с дядей в Москву? — спросила Пантюхова. — И без меня… Жалко! Давно не была.

Леха увидел легкое беспокойство в глазах Воронкова. Нет, он напрямую не говорил Коровину, что ликвидирует невесту. Вроде бы нечего беспокоиться, что лже-банкир его заложит, — подстраховался. И все-таки волнуется. Значит, точно, умыслил пакость, какую-то.

Конечно, можно бы и не беспокоиться насчет Ольги. Ну потрахались пару раз, ну поболтали по душам. В конце концов, какой он там по счету у этой самой Пантюховой, догадаться нетрудно. Дай Бог, чтоб не с трехзначным номером. У нее на это дело тормозов нет. Замуж ей братец велел выходить, небось пообещав, что скоро овдовеет. Да если б и не овдовела, то Леха при ней состоял бы так, для официальных приемов и торжественных случаев. Ну, еще, наверно, для того, чтоб детям фамилию и отчество давать, которых Ольга от скуки в подоле приносить станет. Хотя, наверно, это последнее навряд ли, потому что такие бабы, как она, рожать не любят. Это больно и фигуру портит. Опять же детей надо любить, заботиться о них, переживать. А такие, как Ольга, только себя любят и больше никого.

Но вот что удивительно. Не мог Леха спокойно держать в себе эти подозрения. Да, баба вредная, пакостная, злая, похабная. И как показывал опыт, ей самой ничего не стоит человека убить. Кирпичом по мозгам или пулей в упор. Пьет, гуляет без разбора. Брата родного, у которого на шее сидит, ни в грош не ставит, издевается над ним, как хочет. Митрохина от жены увела, а сейчас хоть бы вспомнила, как раз девять дней, кажется, со дня смерти исполнилось. Да Бог с ней, пусть ее Воронков хоть собакам скормит, тем более что он прямо не говорил, что ее прикончить собирается… Но было, было что-то такое, что разумному объяснению не поддавалось. Очень походило это чувство на то, которое напало на Леху в тот момент, когда Котел, царствие ему небесное, лупил Нинку Брынцеву. Скорее всего оно называлось совестью. Потому что хоть и не любил он, по большому счету, ни Нинку, ни Ольгу, но, по понятным причинам, чужими их считать не мог. Поэтому полез в почти безнадежную драку с Котлом, а теперь вот не мог равнодушно переносить ту неявную угрозу Ольгиной жизни, которую услышал в словах Воронкова.

— Егорушка, — неожиданно нежным голосом обратилась Ольга к своему брату, — ты извини, пожалуйста, но мы с Лешенькой от вас убежим. Мне его надо в дорогу снарядить…

— Да, да, конечно… — пробормотал Пантюхов.

— Ваше дело молодое, — поддакнул Александр Анатольевич.

Ольга ускорила шаг и увлекла Леху за собой.

«Шестерка», в которую Чугаев усадил Галину и уложил плотно набитый тяжеленький рюкзачок с теми самыми кассетами, из-за которых капитан постарел на двадцать лет, выбиралась из города не по прямым трассам, а разными проходными дворами, проулками, проездами.

Митрохиной, если б она даже очень захотела, дорогу запомнить не удалось. Они и вышли-то из квартиры не как обычно, спустившись по лестнице, а сперва поднявшись на чердак, миновав последний, шестой, этаж старого, еще сталинской стройки, дома. Потом, пройдя по чердаку чуть ли не полдома, спустились вниз до третьего этажа в самом крайнем подъезде. Там с лестничной площадки вылезли прямо на крышу старой полузаброшенной двухэтажки. Через слуховое окно влезли опять же на чердак, а потом спустились в замкнутый двор, где в жестяном гараже и стоял вышеупомянутый «жигуль». Каким-то образом автомобиль сумел протиснуться через узенькую подворотню и выкатить в промежуток между дровяными сараями. Затем пришлось, петляя между кучами мусора и каких-то пришедших в негодность металлоконструкций, объехать бетонный забор брошенной стройки. До этого момента Галина еще улавливала последовательность поворотов, но потом уже потеряла им счет. Она даже удивилась, когда после очередного объезда какого-то приземистого здания, не то бывшего барака, не то коровника, «шестерка» выкатила на размокший, ничем не замощенный проселок, но тем не менее не завязла и, разбрызгивая грязь, устремилась вперед. По обе стороны от дороги было каменистое, распаханное под зябь поле, где-то у горизонта синела сплошная полоса леса, а примерно на половине пути до этой синеватой стены по трассе бежали немногочисленные автомобили.

— Нормально вывез, — похвалил Чугаев своего водителя, того самого парня в кожанке, который помогал Чугаеву освобождать Митрохину из психушки.

— Стараемся, — коротко ответил тот, и «шестерка» вывернула на асфальтированное шоссе. Скорости прибавили.

— Честно говоря, не верил, что можно мимо гаишников из города выехать, — заметил Олег. — Вот, Галю дезинформировал, сказал, что на автобусе из города выезжать будем, а потом на машину пересаживаться.

— Ну, это зря, — не оборачиваясь, бросил водитель и процитировал какой-то старый, но, должно быть, хорошо запомнившийся мультфильм: — «Тут надоть технически!»

— Давай, давай, «Фока — на все руки дока», — с нарочитой суровостью произнес капитан. — Жми! Бензин в запасе есть?

— Найдем. Нынче проблемы не с заправкой, а с деньгами. Лишь бы сама тарахтелка не сломалась. Четыреста километров все-таки, это не каждая машинка сдюжает, после того как уже двести пятьдесят тысяч без капремонта намотала. И дорожка — не сахар. Видишь, как ее испохабили уже? А трех лет нет, как солдаты положили. И трещины, и выбоины, и хрен знает что.

Ладно, не растрясешь. Обратно потише поедешь. Самое главное, чтоб мы доехали.

Потянулись один за одним серые километры до-роги. Если б с боков не появился лес, совсем бы тошно было. По обе стороны сплошными стенами встали стройные, еще не товарные, но уже высокие сосны, за кюветами, на еще недавно раскуроченной гусеницами строительной техники «полосе отчуждения», уже торчали самосевом проросшие деревца и кустики. Упрямый русский лес, тот самый, который сколько ни руби, все растет и растет, хотя, конечно, трудно ему против нынешней лесопромышленности устоять.

Погода до обеда удержалась. Наползли низкие тучи, полил дождь, холодный, мелкий, похожий даже скорее на туман. Видимость на трассе, само собой, совсем не улучшилась, и разбираться, что там, впереди, даже при усердной работе «дворников», которые Галине показались похожими на метрономы, было не так-то просто.

— Интересное кино, — пробормотал шофер, — Сергеич, по-моему, надо маленько сбавить.

— Сбавляй, только не до самого минимума.

Что значит «не до самого минимума», Галина не очень поняла. Ей даже всерьез показалось, будто водитель, наоборот, увеличил скорость. А дорога, как назло, отчего-то сузилась и пошла под горку, пересекая какое-то промежуточное природное образование — не то широкий овраг, не то узкую долину.

Посередине этого образования почти по-горному громко тарахтела неглубокая речка. Через нее был перекинут небольшой, но довольно высокий однопролетный железобетонный мост. К мосту что с одной, что с другой стороны надо было подъезжать по насыпи высотой около семи-восьми метров. Там, откуда ехала «шестерка» с Галиной и ее спутниками,