[4] капюшон Нормекса — защитная одежда из огнестойкого материала.

Не смотря на беспокойную ночь и свои сны, наполненные и насыщенные Люком, Кинси уже к половине восьмого приняла душ, побрилась и выпила кофе. Она уже проигнорировала “слишком ранний для бога, но не слишком для мэра” звонок, исходя из того, что это был День Независимости, а также из соображений обязательств, которые их связывали. Только если мэрия загорится, вместе с ним внутри, она захочет об этом узнать. Услышав голосовое сообщение от Эли, в котором он спрашивал, не хочет ли она прийти на барбекю, которое он организовывал для нескольких друзей (подтекст: должно быть, тебе одиноко), она порадовалась, что не ответила на звонок. Было бы тяжело отказать ему лично, а так как Люк уже направлялся сюда, она не хотела строить планы на день.

Примерно как и на все те вещи, которые происходили между ними.

Случайные связи не были в ее стиле. Она начала встречаться с Дэвидом в колледже, но им пришлось расстаться, когда он проходил резидентуру[1] в Нью-Йорке, отношения на расстоянии слишком давят. Если бы им было суждено, они бы снова были вместе. После окончания резидентуры он устроился врачом в Калифорнийский университет в Сан-Франциско (кстати, третье полученное им предложение) и они вернулись прямо к тому, на чем расстались. Но за три года их перерыва, она встречалась с парочкой милых ребят из Сан-Франциско. Адвокат, оказывающий безвозмездные юридические услуги. Парень, управляющий программным стартапом в Силиконовой долине. Ключевое слово — встречалась. Три ужина перед тем, как они переходили ко второй базе, еще два перед тем, как они видели ее белье для особых случаев. Секс с мужчиной, основанный только на животном притяжении, не был чем-то обычным для нее.

Никто даже по ошибке не мог бы сказать, что Кинси и Люк встречались. Это был просто секс.

Кинси пыталась определить источник трепыхания в своем животе. Были ли ее опасения связаны с тем, что это было не стандартным поведением для Кинси и она чувствовала себя немного распутной, или с тем, что хотела, чтобы во всем этом было что-то большее? Люк Алмэйда был мужчиной со множеством лиц: задирой, опорой для семьи, парнем, который платит за обиды, героем. Но в конечном счете, он был мужчиной, который прекрасно умел обращаться с женским телом без всякого GPS. Насколько бы привлекательными ни были все эти грани, ей следовало помнить, вокруг чего все вертелось. Секс. Ни больше, ни меньше.

И все же, что-то не соглашалось с ее здравым, разумным заключением. Что-то грызущее мозг и требующее, чтобы его услышали.

Это были те богом забытые шлепанцы.

После того, как она оттащила Люка Алмэйда от Дэвида на пляже по Северной авеню, и из-за своей фантастической вспыльчивости оказалась в его объятьях, а затем он опустился перед ней на колени в песок, чтобы позаботиться о ее ступнях. И на этом забота не закончилась. Кинси сжала руку, наслаждаясь воспоминаниями, связанными не только с тем, как она сорвалась на своего бывшего. То, что последовало за этим, тронуло ее разбитое сердце. В своей практичной манере, Люк позаботился об ушибленных костяшках, воспользовавшись льдом, а затем и о ее других доведенных от отчаяния потребностях, воспользовавшись пламенем.

За все ее время с Дэвидом, ни разу Кинси не чувствовала, чтобы за ней так ухаживали. Десять лет вместе, расставаясь и встречаясь, планируя жизнь в своих мыслях и идеалах. На протяжении всех их отношений, она не могла вспомнить ни одного момента, который смог бы конкурировать с нежностью Люка Алмэйда, проявленной им вчера.

Да уж, отношения слишком переоценивают. Взрывающие мозг оргазмы с татуированным пожарным были тем, что надо. К счастью, с этим они определились.

Входящий по ФейсТайм[2] на ноутбуке спас ее от дальнейшего самоанализа: без пятнадцати шесть в Сан-Рафаэле и полковник уже на линии. Оставаясь ранней пташкой, ее отец все еще жил так, словно, как в старые добрые времена, находился на базе в Президио[3]. Более известной, как Холодная Война.

— Привет, пап.

— Счастливого Четвертого июля, тыковка.

Она улыбнулась, глядя на его обветренное лицо и услышав нежное обращение. Как бы ей ни нравилось показывать всем, что она — держащая все под контролем и строящая карьеру женщина, ласковое прозвище, произносимое отцом, трогало ее чувства.

— И тебе, пап. Все собираются на пикничное-дефис-животное жертвоприношение?

Отставной армейский врач и полковник Джексон М. Тэйлор IV проводил свои дни, придумывая новые способы приготовления кусков мертвой коровы. Вегетарианство Кинси было источником шуточного конфликта между ними.

Ее отец усмехнулся.

— Коул и Тина придут с девочками. Джакс приведет какую-то вертихвостку, которую встретил в баре.

— Он больше не с Алисон?

— Нет, именно ее он и приведет. Алисон.

Она закатила глаза.

— Они встречаются уже год, папа.

— Пока он не оденет кольцо ей на палец, все это временно, — тридцать пять лет назад, ужаживания лейтенанта Джексон Тэйлор IV, находящегося в отпуске из Окинавы, за учительницей, будущей матерью Кинси, свелись к тому, что он появился в ее классе и окончательно и бесповоротно покорил. Взгляды полковника на любовь и романтику были ясны: найди женщину, заяви на женщину свои права, женись на женщине.

Излишне упоминать, что Дэвид никогда не соответствовал требованиям.