Не поворачиваясь, она заговорила:

— Доказательств опьянения нет, и он извинился за свое поведение во время пресс-конференции. Он раскаивается и все уладил.

Кинси подавила рычание. Конечно же, Кокрэйн к настоящему моменту отлично со всем разобрался, сначала подменив результаты Алкотестера в свою пользу, она все еще не была уверена, было ли дело в коррупции внутри Полицейского департамента, или это старая добрая ошибка техники, а затем обвинив в своей сквернословной тираде паническую клаустрофобию из-за долгого пребывания в “стальном гробу” (его слова). Кинси так много раз слышала его речь за последние двадцать четыре часа, что могла бы пересказать ее слово в слово.

… Хоть мое поведение и является непростительным, но ситуация заставляет задуматься о профпригодности этой пожарной, которую можно так легко вывести из себя насмешками. К тому же, Александра Дэмпси принадлежит к одной из тех заносчивых семей пожарных, считающей, что правила и нормы к ним не приемлемы. Менее месяца назад ее сводный брат спровоцировал драку против отважных офицеров полицейского департамента и был снова допущен к работе после того, как покрасовался своим обнаженным телом на билбордах. Теперь перед нами еще один пример вопиющего пренебрежения правилами этой семьей. Требования к физическим тестам на профпригодность были снижены пару лет назад, чтобы подстроиться под желающих получить эту работу женщин, но, возможно, нам нужно ввести тест на психологическую пригодность к пожарной службе. Или, может быть, на принятие такого неуместного решения Пожарной Дэмпси повлияли другие причины.

На вопрос со стороны журналистов по поводу этого критичного замечания, Кокрэйн отпустил экспромтом комментарий о том, что Алекс саму надо было проверить на Алкотестере прямо на месте (о, какая ирония), — необоснованное заявление сняло с прицела его, но тут же навело тот на нее, став финальным ударом. Затем он неискренне извинился, но ущерб уже был нанесен и оставил след в умах и сердцах горожан. Коллеги уже ставили под сомнение решение Алекс.

Может, они еще и пожар будут тушить атомной бомбой.

Но Кинси могла понять, в какую деликатную ситуацию это ставило Эли. Кокрэйн имел влияние, как в СМИ, так и в финансовых кругах, которые были необходимы Эли в ближайшие несколько месяцев, когда на подходе были выборы. На стороне Эли было только то, что Кокрэйн вряд ли переключится на его соперника, после столь значительных вложений в действующего мэра.

— Он был пьян, — настаивала Кинси, — не важно, что там сказали в Полицейском департаменте. Вы видели, как он шатаясь вылез из машины.

— Неустойчивость после спасения из разбитой машины, — возразила Мэдисон.

— И его невнятная речь была из-за клаустрофобии и посттравматического шока?

Мэдисон взглянула на Эли и между этими двумя состоялся какой-то безмолвный диалог.

— Кокрэйн — не политик, — произнесла Мэдисон после нескольких напряженных секунд. — Общественность не беспокоит репутация какого-то парня, которого они едва знают. Думаешь, люди перестанут покупать его газету, или ходить на игры “Кабсов”? — все проекты, в которых Кокрэйн был очень заинтересован финансово.

— Я думаю, мы можем привлечь людей на сторону пожарной Дэмпси. На нашу сторону, — парировала Кинси. — Нам нужно использовать ее. Она фотогеничная женщина, которая как каторжная работает в исключительно мужской профессии, сестра, защищая своего брата-гея и права женщин двадцать первого века там, где может, пытаясь сломать систему. Это Давид против Голиафа. Лучший пример для подражания даже представить трудно.

Эли постучал по столу, затем повернулся в своем кресле и посмотрел в окно.

— В пустыне было намного проще.

Арррр! Призвав на помощь терпение, достойное святого, Кинси удалось сдержать себя от истошного крика. Откровенно говоря, у нее не было времени для “война в аду, разве это не прекрасно?” воспоминаний Эли. На кону была работа Алекс, а у них в руках — столь великолепное доказательство.

— Печать мертва, Эли. Может тебе и не настолько нужен Кокрэйн, как ты думаешь. Ты собрал средства на выборы и он не сможет пожертвовать больше определенного лимита на финансирование кампаний, — этические правила запрещали одному человеку вкладывать в чикагскую кампанию по выборам мэра больше пяти тысяч долларов. Конечно же, у Кокрейна было достаточно влияния, чтобы, используя своих друзей и работников, сделать вклад выше обозначенного порога.

— Кто еще видел видео? — спросила Мэдисон.

— Гейдж Симпсон принес его мне. Еще один человек — пожарный, снявший его, но Гейдж уверяет, что того можно контролировать.

Эли резко обернулся к ней.

— Она его не видела?

— Мы… я подумала, что так будет лучше.

Остальные Дэмпси оставались в неведении, потому что Гейдж утверждал, что Люк слетит с катушек, если увидит, как все было на самом деле. Зная этого мужчину, Кинси была склонна согласиться. Они с Люком не общались два дня с тех пор, как все вместе собрались за кухонным столом в кухне Дэмпси на следующее утро после происшествия с Кокрэйном. Время, которое они проводили вместе, покупка матраса, посиделки на крыше, поход на бейсбол, секс (о боже, секс), словно было пропитано какой-то неведомой магией, испарившейся сразу после звонка Уайатта. Она знала, что Люк работал, но не это было причиной внезапного отдаления. Они снова разбежались по своим углам, и хоть она и пыталась объяснить, что они на одной стороне, девушка понимала его нежелание увидеть ее точку зрения. Сведение к минимуму ущерба для города, скорее всего приведет к максимальному ущербу для его семьи.