— Мы впустую тратим наши пять недель на молчание. Мне нужно узнать о тебе как можно больше.

Бен взял еще один кусок хлеба и намазал его маслом. Я радовалась тому, что между нами спала напряженность. Бен настолько расслабился, что может теперь сделать себе бутерброд.

— Что ты хочешь знать? — спросил он, откусив хлеб.

— Твой любимый цвет?

— Ты именно это горела желанием узнать?

— Нет.

— Тогда спроси то, что тебя действительно интересует.

— Всё, что угодно?

Он картинно раскинул руки:

— Всё, что угодно.

— Сколько у тебя было женщин?

Бен усмехнулся уголком рта и небрежно ответил:

— Шестнадцать.

В его голосе не было ни бахвальства, ни извинения. Циферка была выше, чем я ожидала, и на секунду в моем сердце вспыхнула ревность. Я завидовала тем женщинам, которые знали его так, как пока еще не знала я. Женщинам, которые в каком-то смысле были ближе ему, чем я.

— У тебя? Сколько было мужчин? — спросил он.

— Пять.

Бен кивнул:

— Следующий вопрос.

— Ты когда-нибудь любил?

Бен снова откусил хлеба.

— Да, любил. Опыт не из приятных для меня, если честно. Было совсем… не весело, — добавил он таким тоном, словно после долгого времени только что осознал, в чем собственно и состояла проблема.

— Понятно.

— Ты? — спросил Бен.

— О, так вот куда всё идет. Мне лучше не задавать тех вопросов, на которые бы я не хотела отвечать сама.

— Но так ведь будет честно?

— Согласна. Я была однажды влюблена. В университете. Его звали Брайсон.

— Брайсон?

— Ага. Не смейся над его именем. Он хороший парень.

— Где он сейчас?

— В Чикаго.

— Это хорошо. И далеко.

Я засмеялась. Официант принес наш заказ. Он поставил тарелки перед нами и предупредил, чтобы мы к ним не прикасались, так как они горячие. Я, конечно же, до своей дотронулась. Не такая уж она была и горячая. Бен глянул на мою тарелку, затем — на свою.

— Поделишься со мной, если я поделюсь с тобой? — спросил он.

— Запросто, — подвинула я к нему свое блюдо.

— Нам осталось только с одним разобраться, — сказал Бен, протягивая вилку к моим фузилли [8] .

— С чем же?

— Если мы не собираемся в течение пяти недель переводить наши отношения на следующий уровень, то, нам, наверное, следует загодя решить, когда мы будем спать вместе.

Своими словами он застал меня врасплох, так как я надеялась провести эту ночь с ним, а потом сделать вид, что изначально это в мои намерения не входило. Хотела списать всё на порыв страсти.

— Что ты предлагаешь? — поинтересовалась я.

Бен пожал плечами.

— Полагаю, у нас есть только два варианта: сделать это сегодня или по окончании пяти недель. Иначе напряжения не избежать, и, в конце концов, мы чего-нибудь учудим… — На его губах заиграла улыбка. Он прекрасно знал, что делает. И прекрасно знал, что я это понимаю.

— О. Ну ладно. Давай не будем ничего усложнять и сделаем это сегодня?

Улыбнувшись уголком рта, Бен победно выбросил в воздух кулак:

— Да!

Было приятно ощущать себя настолько желанной, что от одной мысли об этом мужчина так радуется. Тем более что я и сама не могла этому нарадоваться.

Остаток ужина прошел в спешке. Или мне так показалось, потому что после нашего решения меньше всего я думала о еде. Бен поцеловал меня перед тем, как мы сели в машину. И всю обратную дорогу держал ладонь на моей ноге. Чем ближе подъезжали мы к дому, тем выше поднималась его рука. Я ощущала каждый миллиметр его ладони. Моя кожа горела под его пальцами.

Как мы добрались до двери одетыми, я не знаю. Бен начал целовать меня еще на дорожке перед домом, и если бы я не была приличной девочкой и не прекратила это, то всё случилось бы прямо у него в машине.

Мы взбежали по лестнице, и когда я вставляла ключ в замок, Бен стоял у меня за спиной, сжимая ладонью мою ягодицу и шепча в ухо, чтобы я поторопилась. Его горячее дыхание обжигало мне шею.

Дверь распахнулась, и, схватив Бена за руку, я рванула в спальню. Я упала на постель, и мои лодочки со стуком шлепнулись на пол. Бен накинулся на меня с поцелуями, вжимая в постель и сдвигая своим телом вверх, к подушкам. Я пылко отвечала на его поцелуи, обхватив за шею руками. Потом прямо в платье скользнула под одеяло, и Бен, разувшись, присоединился ко мне. Всю нашу сдержанность, проявленную прошлой ночью, смело неистовой страстью. Разум отключился. Я настолько потеряла голову, что даже не беспокоилась о том, не покажусь ли толстой, и куда деть руки. Горел свет. Я никогда не оставляю свет включенным. Но сейчас я даже не заметила этого. Я просто двигалась. На чистых инстинктах. Я хотела всего его, полностью, без остатка, и не могла от него оторваться. Я чувствовала себя с ним такой живой!