В мемуарах, где говорится о ходе битвы в утренние часы 26 августа на левом русском фланге, обычно ход дела в деталях почти не раскрывается. Причем их тут много, и едва ли не самая существенная заключается в том, что автором такого детального повествования должен быть человек, который по долгу службы мог охватить весь ход событий схватки за Семеновские флеши. И рассказать о том, как билась 2-я сводно-гренадерская дивизия М.С. Воронцова. Таким мемуаристом и является адъютант императора Наполеона бригадный генерал Сегюр. Он пишет:

«…Император… дал сигнал к атаке впереди себя. Вдруг, в этой спокойной и мирной долине, среди безмолвных холмов показались вихри огня и дыма, за которыми следовало множество взрывов и свист ядер в воздухе в различных направлениях. Среди этого оглушительного грохота Даву с дивизиями Кампана, Дессе и тридцатью пушками во главе быстро двинулся на первый вражеский редут (флеши у Семеновского. – А.Ш.).

Началась стрельба со стороны русских, на которую отвечали только пушки. Пехота двигалась, не стреляя. Она торопилась скорее настигнуть врага и прекратить огонь. Но компан, генерал этой колонны, и лучшие из солдат упали, раненные. Колонна, растерявшись, остановилась под градом пуль, чтобы отвечать на выстрелы, но тут прибежал (генерал) Рапп, чтобы заменить Компана, и с ним его солдаты, которых он увлек за собой. Они бросились, выставив штыки, вперед, беглым шагом, прямо на вражеский редут.

Рапп первый приблизился к нему, но в эту минуту пуля настигла его. Это была его двадцать вторая рана. Третий генерал, который занял его место, тоже упал. Даву тоже был ранен. Раппа отнесли к императору, который сказал ему:

«Как, Рапп, опять? Но что же там делают наверху?..»

Адъютант ответил ему, что надо пустить гвардию, чтобы покончить с редутом.

«Нет, – возразил Наполеон, – я не хочу, чтобы ее истребили, я выиграю битву без нее».

Тогда Ней со своими тремя дивизиями, сократившимися до 10 тысяч человек, устремился на равнину. Он спешил поддержать Даву. Неприятель разделил огонь. Ней бросился туда. 57-й полк Компана, почувствовав поддержку, воодушевился и, сделав последнее усилие, настиг вражеские траншеи, взобрался на них и, пуская в ход штыки, оттолкнул русских, опрокинул их и истребил наиболее упорных, остальные обратились в бегство, и 57-й полк водворился в побежденном редуте. В то же время Ней с таким же азартом бросился на другие редуты и отнял их у врага.

Был полдень. Левый фланг русской боевой линии был, таким образом, разбит, и равнина открыта. Император приказал Мюрату броситься туда со своей конницей и прикончить дело. Достаточно было одной минуты, чтобы Мюрат очутился уже на (Семеновских) высотах, среди неприятеля, который вновь появился там, так как на помощь первому явился второй русский строй и подкрепления… Все они спешили к редутам, чтобы вернуть их… У французов еще царил беспорядок после победы, поэтому среди них возникло замешательство, и они отступили…»

Сегюр, разумеется, не хотел показать то, что борьба за Семеновские флеши шла крайне ожесточенная и что французы их взяли первый раз только в ходе третьей массированной атаки. Но, завладев укреплениями противника, наполеоновцы оказались в смертельной опасности, которая исходила от русских гренадер, пусть и заметно уменьшившихся числом. Об этом пишет в мемуарах адъютант генерала Дессе Ф.-Ж. Жиро де Л’Эн:

«Эти редуты были простые реданы в форме Шеврона, не закрытые у входа, так что вторые позиции неприятеля оружейными и картечными залпами выметали находившихся внутри их. Удержаться в них было несравненно труднее, чем завладеть ими…»

Без преувеличения можно сказать, что грохот сотен орудий с обеих сторон на левом фланге русской армии «сжимал сердца» десятков тысяч воинов двух армий. А.П. Ермолов, наблюдавший за событиями на левом фланге с командного пункта Барклая-де-Толли, так описал свое впечатление о схватке за Семеновские флеши, за которые с рассвета стойко бились воронцовские гренадеры:

«Вдруг разгорелся ужасный ружейный огонь и сильная канонада. На левом крыле двинулись страшные неприятельские силы, но, встретив столько же страшное сопротивление, медленными шагами простирались к успехам. Однако же достигли укреплений наших, взяли оные и столько же скоро потеряли их.

Полки неприятеля, разрушаясь о батареи наши, были истреблены штыками. Превосходство сего оружия в руках российского солдата одно могло продолжить противоборство. Неприятель, раздраженный неудачей, умножил силы, возобновил нападение. В самое короткое время: Воронцов, будучи свидетелем сражения, ранен…»

…Бородинское сражение складывалось так, что высочайшего накала оно достигло в утренние часы, когда жар битвы опалил Семеновские флеши. О том, какие силы сторон оказались сразу же брошенными в бой на позиции 2-й сводно-гренадерской дивизии и подступы к ней, пишет историк Д.П. Бутурлин, сам участник Отечественной войны 1812 года:

«…Неприятель, вознамерившись учинить сильное нападение, вывел из леса многочисленные колонны, составляемые пехотными дивизиями Компана, Дессе и Ледрю, которые и устремились на окопы (флеши), построенные вблизи деревни Семеновское.

Пехота и артиллерия российская, подпустив их на картечный выстрел, встретили ужасным огнем; однако же оный не мог остановить неприятеля. Колонны его, с бешенством бросившись в промежутки укреплений, старались обойти их с тылу. Ему даже удалось овладеть на короткое время второй флешью, взятой 57-м линейным полком от дивизии Компана, между тем как 24-й легкий полк от дивизии Ледрю туда же ворвался с другой стороны; но сводные гренадерские батальоны графа Воронцова, построенные в батальонные густые колонны, с помощью полков 27-й пехотной дивизии Неверовского, кирасир генерала Дуки и 4-го кавалерийского корпуса ударили на неприятеля в штыки, опрокинули его и произвели в нем великое поражение.