Я спрашивал, не помнит ли кто вас, матушка, но всюду встречал отрицательный ответ. И только одна на старух вспомнила юную Росицу, которую гвардейский офицер увёз в Россию.

И когда я назвался внуком той Росицы и гвардейского офицера, радости не было предела. В тот вечер у меня перебывало в гостях всё село и меня звали к себе. Я сердцем понял, что все они — мои родственники....

От Василька получил письмо, описывает свою поездку на Кубань, к казакам.

И ещё о чём хочу известить вас, матушка Росица. За Дунаем, в Систове, городе, повстречал я юную, чистую, как светлый день, Светозару...

Любовь ли это, пока не утверждаю. Но, когда я думаю о Светозаре, у меня тепло и ласково делается на душе. Я слышу её ласковый голос, звонкий, как ручей, вижу ясный взгляд и большие, чёрного бархата ресницы. Она улыбается добро, и мне хочется, чтобы у неё родилось обнадёживающее меня чувство.

Баталии наши проходят успешно, и генерал Гурко готов вести нас вперёд...»

Поручик поставил точку в письме к бабушке, вложил в конверт, подписал адрес, подумав, что скажет она, узнав о Светозаре?

Удивления достойно то спокойствие, с каким встретили в ставке главнокомандующего неудачу под Плевной. Получив телефонограмму от Криденера, начальник штаба Непокойчицкий потряс седой головой:

— Как отошли, так и воротятся.

А великий князь Николай Николаевич развёл руками:

— Две тысячи, скажу вам, многовато, но в бою жертвы неизбежны. Постараемся к 30 августа овладеть Плевной, поднесём подарок ко дню рождения государю.

Прибыв, в Главную квартиру императора, Николай Николаевич был невозмутим и спокоен. Царь дожидался его в присутствии военного министра, канцлера, свитских генералов.

— Дорогой брат, — сказал великий князь, — я понимаю ваше огорчение, но на войне всякое бывает. Тем более под Плевной действовали наши малые силы. Теперь пошлём на Османа барона Криденера.

— Генерал-лейтенант упустил момент. Почему его не было там, когда солдаты Шильдер-Шульднера прорвались в город и почти овладели высотами? — вмешался в разговор Милютин. — Введи он в бой резервы, и над Плевной сегодня развевался бы наш флаг. Вообще как-то странно, что генералы упускают победы.

— Плевна будет взята, — резко ответил великий князь. — Штаб готовит новый план.

— Упускаем время. Дали возможность Осман-паше укрепиться. Надеюсь, ты исправишь положение? — спросил Александр у брата.

— Непременно, ваше величество. И в ближайшее время.

— Помилуйте, но нам не следует забывать политику и печать, — подал голос Горчаков. — По поводу нашей плевненской неудачи лорд Биконсфилд уже откупорил шампанское, а рейхсканцлер Бисмарк отправился стрелять дичь.

— Я несу ответственность за Россию и армию, следовательно, мне необходимо побывать среди солдат, — заметил император.

— Чуть позже, ваше величество, — великий князь даже привстал от неожиданности.

— Ты считаешь положение на фронте столь сложным и опасным?

— Нет. Но это будет сковывать деятельность ставки.

— Условимся, Ставка в Тырново, а Главную квартиру перенесём в Белу. И незамедлительно.

Великий князь рассмеялся:

— В Белу, в полевой госпиталь, перебралась и баронесса Юлия Вревская. Она служила в Яссах, в госпитале сестрой милосердия.

Император поднял брови:

— Жена покойного барона Ипполита Александровича? Грациозна и недурна. У неё какая-то связь с сочинителем Тургеневым. Мда-а, горький урок старикам — не надо жениться на юных созданиях, — император фыркнул.

Цинизм императора покоробил Милютина. Он глянул на Горчакова. Министр иностранных дел смотрел в окно.

Александр поднялся:

— Как бы ты меня ни убеждал, — император обратился к брату, — я должен побывать у солдат, своими глазами увидеть, как идёт подготовка к взятию Плевны. — И уже ко всем присутствующим: — Прошу к столу.

Реплика Горчакова о лорде Биконсфилде, откупоривающем бутылку шаманского, и Бисмарке, отправившемся стрелять дичь, имела под собой основания.

Треволнения, доставленные победами русского оружия в русско-турецкой войне, вызвали всеобщее замешательство в Европе.

В палате лордов лорд Дерби, размахивая тяжёлой тростью, брызгал слюной:

— Под угрозой мощь Британской империи. Штык русского солдата ещё немного и упрётся в Стамбул. Русские проникли в Туркестан, мы позволяем им прикоснуться к жемчужине Британской короны — Индии.

Лорд Биконсфилд совещался с королевой Викторией. Англия ограничилась военной демонстрацией и усилением активности британского посла в Стамбуле.