Шрифт:
За несколько часов до этого Дениц, отправлявший Йодля в Реймс, сам отдал приказ всем германским вооружённым силам: «Задача состоит в том, чтобы отвести на запад возможно большее число войск, действующих на Восточном фронте, пробиваясь при этом, в случае необходимости, с боем через расположение советских войск. Немедленно прекратить какие бы то ни было боевые действия против англо-американских войск и приказать войскам сдаваться им в плен...»
А Шернер даже пошёл дальше Деница, издав свой приказ, в котором требовал сдаваться в плен лишь американским войскам, одновременно усилив борьбу против Красной Армии.
Борьба не только продолжалась, но и принимала более напряжённый, острый характер, так как на территориях Чехословакии и Австрии в то время находилось шестьдесят пять боеспособных дивизий и шестнадцать отдельных частей, в которых насчитывалось около десяти тысяч орудий и миномётов, около двух тысяч танков и штурмовых орудий, тысяча самолётов и другого вооружения. О серьёзных намерениях фельдмаршала Шернера удержать в своих руках Чехословакию и Австрию говорил и его категорический приказ — 7 мая пробиться к городу Бреслау, где уже много недель подряд сражалась осаждённая группа войск под командованием генерала Никгофа. К тому же нашими войсками не был ещё взят крупнейший узел дорог — Дрезден. В такой сложнейшей ситуации маршал Конев предпринимал невероятные усилия, чтобы выручить жителей Праги из страшной беды, грозившей им полным уничтожением и разрушением столицы. А тут ещё погода разразилась проливными дождями, сильно затруднив действия наших войск. В ночь с 6 на 7 мая на главном направлении они продвинулись только на десять-пятнадцать километров. Лишь в полосе двух общевойсковых армий (Пухова и Гордова) отдельные дивизии прорвались вперёд более чем на двадцать километров. Да и танкисты пока что действовали в боевых порядках общевойсковых армий и не смогли выйти на оперативный простор. В обычных условиях — это приемлемые темпы, и можно было бы, размышлял командующий фронтом, вполне удовлетвориться этим. Но, учитывая обстановку, сложившуюся в Праге, когда дорог каждый час, маршал потребовал от всех командующих армиями, командиров корпусов и дивизий более высоких темпов наступления: от стрелковых подразделений — тридцати-сорока пяти километров за сутки, от танковых — пятидесяти-шестидесяти.
«Приказываю наступать днём и ночью, не считаясь ни с усталостью, ни с какими другими помехами», — распорядился он и сам, показывая пример, несмотря на проливной дождь, выехал в части армии генерала Гордова. Его «Виллис» с трудом продвигался вперёд: всё поле было перепахано колёсами и гусеницами, что очень затрудняло путь.
...К концу 7 мая с тяжёлыми боями войска основной ударной группировки фронта, двигаясь по западному берегу Эльбы, вышли к северным склонам главного хребта Рудных гор. Темпы продвижения в этот день в среднем достигли сорока пяти километров. При этом Конев требовал от штабов всех рангов повышенной чёткости в работе. Непрерывно поступавшие из войск донесения облегчали руководство войсками в специфических лесных и горных условиях. Особенно строго следил Иван Степанович за действиями общевойсковой армии генерала Пухова и танковой армии генерала Лелюшенко, которые составляли правый заходящий фланг всей ударной группировки. Своим стремительным наступлением они захлёстывали противника, не давали ему возможности зацепиться, занять оборону, «сесть на старый пояс» долговременных укреплений по чехословацкой границе, оседлать горные перевалы.
Вскоре дождь перестал, небо очистилось от туч, и снова возобновила активные действия наша авиация.
В тот же день перешли в наступление войска 2-го Украинского фронта под командованием маршала Р. Я. Малиновского, двигаясь первоукраинцам навстречу, охватывая группировку Шернера с юго-востока. Одновременно усилили боевые действия и войска 4-го Украинского фронта (командующий генерал армии А. И. Ерёменко), продвигаясь к Праге с востока. Вся чехословацкая группировка войск противника почувствовала реальную угрозу окружения. Однако и в этих условиях её «непобедимый», высокомерный командующий фельдмаршал Шернер был уверен, что благополучно выскользнет из грозящего котла, и потому отдал категорический приказ: «Усилить сопротивление Красной Армии...» Он даже не ответил на обращение советского командования с требованием безоговорочной сдачи. К тому же, как потом рассказывали пленные, несмотря на то что солдаты и офицеры знали о капитуляции, объявленной германским правительством, из Берлина в штаб группы армий «Центр» прибыл представитель генштаба и устно разъяснил суть приказа о капитуляции так: «Надо как можно дольше продолжать борьбу против советских войск, ибо только при этом условии многочисленные части немецкой армии смогут выиграть время для того, чтобы пробиться на запад...»
Вот почему маршал Конев делал всё, чтобы быстрее выйти в район Праги и тем самым отрезать пути отхода группы Шернера, помешать ему сдаться англо-американским войскам, против которых он не сделал ни одного выстрела. Перспектива у фельдмаршала была заманчивая: преподнести, можно сказать, на блюдечке своим новым друзьям целую группу армий «Центр» с полным вооружением и богатой военной техникой. Но...
Конев 8 мая получил от командарма 4-й танковой генерала Лелюшенко на первый взгляд обычное боевое донесение о том, что между городами Яромержем и Жатецем (северо-западнее Праги) танкистами разгромлена большая штабная колонна немцев, двигавшаяся в направлении Карловых Вар, где поблизости находились американцы. Оказалось, что это и был штаб группы армий «Центр».
Метаморфоза произошла мгновенная и полная: ещё вчера самоуверенный главнокомандующий сухопутными войсками третьего рейха Шернер разыгрывал из себя человека сильного, самостоятельного, пытавшегося даже не выполнять распоряжения главы правительства Деница, ныне, разбитый в пух и прах советскими танкистами, чудом избежавший плена, переодетый в штатское платье, спрятался в горах, стыдливо лепеча перед тем же Деницем: «С этого времени я потерял управление отходящими войсками. Танковый прорыв был совершенно неожиданным, так как вечером 7 мая фронт ещё существовал...»
Тем временем войска ударной группировки под руководством Конева продолжали громить врага в Рудных горах, отвоёвывая один перевал за другим. Советских воинов вдохновляла прилетевшая по радио долгожданная весть о полном поражении Германии. В предместье Берлина — Карлсхорсте — подписан акт о безоговорочной капитуляции, продиктованный военными представителями союзного командования. Этому акту не подчинился лишь тот же «храбрый» Шернер.
В приказе Верховного Главнокомандующего 8 мая была объявлена благодарность войскам 1-го Украинского фронта, Маршалу Советского Союза Коневу, под руководством которого в результате двухдневных боев было сломлено сопротивление противника и взят город Дрезден — важный узел дорог и мощный опорный пункт обороны немцев в Саксонии.
Когда наши войска вошли в Дрезден, то увидели его варварски разрушенным. Весь центр превращён в груды развалин. Из шести мостов через реку Эльбу остался один, названный «Голубым чудом»: все остальные уничтожены. Из бесед с местными жителями советские воины узнали, что в ночь с 13 на 14 февраля дрезденцы пережили настоящий кромешный ад: на город непрерывным потоком в течение нескольких часов сыпались бомбы, уничтожая всё живое. Нападение это без всякой военной необходимости началось с налёта 150 английских бомбардировщиков. За ними шла вторая волна в 500 машин, а утром 14 февраля город добивали 450 американских «летающих крепостей». При этом удары наносились не по окраинам, где находились военные объекты и важные коммуникации, а по густонаселённому центру.