Танки теперь не решались идти на артиллеристов в лоб: орудия были поставлены так, что, какое бы из них немцы не избрали своей целью, они неизменно подставляли свои бока под прямые выстрелы. Это тоже заранее продумал Паршин.

Вот танки стали круто забирать влево, намереваясь обойти артиллеристов с тыла. Гитлеровцы, наверное, поняли замысел третьего своего танка, который петлял где-то в зарослях. Паршин прислушался, надеясь по шуму мотора и лязгу гусениц определить место его нахождения. Он вдруг услышал нарастающий гул, не предвещавший ничего хорошего, и, немедленно реагируя на него, подал команду:

— Приготовиться к отражению танков с тыла!

Ив этот критический момент из зарослей на большой скорости выскочил наш батарейный тягач и, лихо развернувшись, резко затормозил. Из кузова выпрыгнули артиллеристы, сноровисто отцепили орудие и стали устанавливать его на огневую позицию. Рядом разворачивался второй тягач с таким же орудием. Паршин с радостью опустился на землю, обхватив руками гудевшую от чрезмерного напряжения и усталости голову: «Подмога подоспела... Ну, держись, фашист!»

Сверху, из-за облаков, тоже нарастал гул. И вот над полем боя пронеслись краснозвёздные штурмовики.

Наступление набирало темпы.

В штабе группы армий «Северная Украина» лихорадочно занимались поисками хоть каких-нибудь резервов, чтобы остановить русские армии, прогрызавшие созданную Немецкими войсками глубокоэшелонированную оборону. Недавно назначенный командующим группой генерал Й. Гарпе (вместо генерал-фельдмаршала Моделя) благодарил Бога за то, что удалось сохранить в неприкосновенности две танковые дивизии, которые он бросил теперь в бой. Судьба давала ему в руки ещё один шанс проявить себя, отличиться в битве с русскими, доказать свою преданность фюреру. Его радовало, что хотя под Равой-Русской советским армиям и удалось прорвать немецкую оборону, которая, по его мнению, на том направлении не была особенно сильной, но здесь, на дальних подступах к Львову, застопорилось продвижение советских войск. В то время как его северный сосед, командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Модель, отступает, сдавая один за другим захваченные ещё три года назад и уже обжитые города, он, Гарпе, не только устоит, но и победит наглого противника.

Его особенно радовало сообщение о том, что на правом фланге, куда он нацелил две резервные танковые дивизии, русские не только остановлены, но потеснены с занятых позиций. Генерал посчитал это первой ласточкой своего военного счастья, будущей нелёгкой победы. Гарпе вызвал начальника штаба группы и нетерпеливо спросил:

— Какие донесения с правого фланга? Не появились ли там русские танки? Этого я больше всего опасаюсь.

— По поступающим донесениям, у русских там очень мало танков. Это и обеспечило успех нашего контрудара.

Мало танков? — недоверчиво переспросил командующий. — Но по данным нашей разведки, у них там или где-то поблизости находятся две танковые армии.

— Да, это верно. Но, судя по всему, Конев бережёт эти армий для ввода в прорыв.

Гарпе поморщился: упоминание о Коневе, с именем которого связано недавнее крупное поражение немецких войск под Корсунь-Шевченковским, ему явно не понравилось.

— На этот раз его номер не пройдёт, — пробурчал он. — Никакого прорыва не будет.

— Но, мой генерал, несмотря на наши успехи на южном фланге, русские уже пробили коридор в нашей обороне. Правда, всего в два-три километра по фронту.

— Как это произошло?! — вскипел Гарпе. — Почему восьмая танковая дивизия не задержала врага?..

— Она понесла большие потери от штурмовой авиации русских ещё на марше, да и во время контратаки.

— Как вы это могли допустить?! И почему не доложили мне?..

— Донесение только что пришло. Я разбирался. Авиация накрыла дивизию на шоссе внезапно.

— Но я же приказал командиру дивизии двигаться лесными дорогами! Зачем он вылез на асфальт?

— Он рассчитывал выиграть время. Шоссе было свободно, а лесные дороги болотисты и местами просто непроходимы. К тому же низкая облачность исключала действия авиации. Но едва танкисты выскочили на шоссе, как вдруг прояснилось... Я от вашего имени уже сделал выговор командиру дивизии. И обещал ещё...

— Проворонили?!

— Но, мой генерал...

— Я говорю о командире дивизии. Его следовало бы отдать под суд. Дайте карту!

Морщась, словно от зубной боли, командующий группой стал рассматривать извилистую линию фронта. Он буквально впился глазами в узкий участок, где с таким трудом воздвигнутые укрепления будто раздвинулись, сломались, образуя в построенной войсками крепостной стене ничем не прикрытые ворота.

— Это же щель! — воскликнул, отрываясь от карты, Гарпе. — Неужели у нас не хватит сил закрыть её наглухо? Бросить туда оставшиеся резервы, нацелить авиацию. Смешать всё с землёй. Не оставить ничего живого...

— Вы только что распорядились отправить резервные части на север, где русские совершили прорыв на широком фронте и рвутся к Раве-Русской. Гарпе не хотел ничего слышать.

— К чёрту север! — кричал он. — Пусть тот, кто допустил там промах и позволил русским прорваться, выпутывается своими силами. Судьба группы армий «Северная Украина» решается здесь, на холмах восточнее Львова. А тем, кто сражается севернее, напомните слова только что полученного приказа фюрера: «Дивизии, которые в случае прорыва русских не предпримут немедленных контратак с целью ликвидации брешей и удержания своих позиций до последнего солдата, подвергают опасности многие другие части...» Поняли? До «последнего солдата»! Надеюсь, солдаты там есть ещё?