Стезя
вернуться

Денисов Николай Васильевич
Шрифт:

* * *

Я прошел тюменщину, Но избушкам спал, По тобольским улицам Королем шагал. Там косматым пламенем Купола горят И висят над городом, Словно виноград. А в тайге нестриженной Утром глухари Поливают песнями Поросли зари. А заря багряная, Как вишневый сок, Затопляет радостно Молодой восток. 1962

Голышманово

Палисадники с астрами рдяными Да болотных низин – камыши. «Дорогое мое Голышманово!» – Говорю я от чистой души. Дорогие мои переулочки, Говорливый и светлый вокзал, Где в буфете хорошие булочки, Я вкусней их нигде не едал. Тополя в небе ветви упрятали, Там незлобно грохочут грома. Словно замки, стоят элеваторы, Полновесных пудов – закрома. И друзья у меня здесь фартовые, Работяги – не шушера-сброд. Вот и домик под крышей тесовою, И девчонка моя – у ворот. Здесь я с нею целуюсь под лунами. Как на крыльях, сюда я лечу. Своенравная, гордая, юная... А другой я и сам не хочу. 1962

* * *

Соберу я охотничью справу. И с заветной двустволкой отца На осеннюю выйду забаву – И опробую бой ружьеца. Мне не надо трофеев богатых, Браконьерской добычи лихой. Знаю, встретит рыбацкая хата Запашистой карасьей ухой. А на утро, как только разбудят, И подслушаю – в синей дали, Что же все-таки судят о людях, Покидая наш край, журавли. 1962

* * *

Где-то с бубенцами Тронулась заря. Пахнет огурцами Сонная земля. Стынет у окошка В кружках молоко. Лунная дорожка Скрылась далеко. Нарядилось утро В голубую тень. Красным перламутром Заблестел плетень. Не звенит капели Тихая вода. Где-то отзвенели Юные года. 1962

* * *

Эх, дорога моя осенняя, Ну куда ты меня зовешь? Нынче я заболел Есениным, Не уедешь и не уйдешь. Не излечит ни друг, ни женщина, Все земные тщеты слабы. И не тот уж я деревенщина, Чтоб не чувствовать глас судьбы. Из печалей я радость выковал, Вот уж тесно словам в груди. Клен есенинский слезы выплакал, Просит: только не уходи! Эх, дорога моя осенняя... 1962

Утро

Знамена зари поднимает восток И в слабой прохладе полощет. И месяц истаял, и звезд туесок Просыпался в дальнюю рощу. Растекся малиновый свет по реке Но чудо мгновение длится. А локон тумана висит в ивняке, Но тоже вот-вот растворится. И мне хорошо, я расту и дышу, Как свеженький гриб на рассвете, И каждому утру в восторге спешу Излить откровения эти. 1962

* * *

Я машинам не семафорю, Сам дотопать хочу до цели, С сапогами в дороге спорю, Чтоб не жали и не скрипели. Ни к чему мне в пути сутулиться, Золотая томит забота: Мне ведь тоже на нашей улице Очень нужно любить кого-то... 1962

Весна

Проснулись весёлые улицы, Задрав тополей хвосты. От солнца и лужи жмурятся, Как мартовские коты. Концертом скворцов, их трелями, Разбужена глушь и тишь. Азартно звенят капелями Оркестры железных крыш. Где санки? В сарай заброшены! Утихла пурги пальба! Сельмаг – нарасхват! – галошами Торгует – аж пот со лба. Вот бабы – от баньки розовы, Сошлись языки чесать. И школьный колок березовый Торопится воскресать. 1962

Кузница

Кузница копченая – До моха, до бревна. Железо раскаленное, Кривая борона. Плугов колеса смятые, Сухой стожок угля. Как на кресте распятая, Под кузницей земля. Огонь неукротимо Полощет языки. И выплывают дыма Белёсые клубки. В руках тугая сила Внушительно звенит. Кузнечное зубило С металлом говорит. Чтоб жили, полыхая, Пшеницы вороха, Кувалда огневая Клепает лемеха. 1962

Теперь

Вымыл с мылом мазутные руки, Бросил трактор, в газету удрал. И ношу теперь узкие брюки – Те, которые я презирал. И не лирика властвует мыслями, Недосуг созерцать облака: Пообвешал меня коромыслами Двухпудовый надой молока. Обуял еще зуд агитации, Мое имя теперь на слуху. С умным видом строчу информации, Спохвачусь: ведь порю чепуху! С тайной думой о славе, о публике, Уж под утро зароюсь в кровать... Хорошо еще сдобные бублики Высылает посылкою мать. Хорошо, когда рифмами вспенится Непокорный – души! – уголок: И растет золотая поленница Упоительных звуков и строк. 1692