Шрифт:
— А если Ёлбарс? — Сердар даже заерзал, предвкушая удовольствие от того, что сейчас услышит.
— Ёлбарсу волк что мячик! Налетит, вдарит зверя грудью, у того и хребет пополам. Волкам, наверное, лев видится в его обличье — не подходят они к нему — Ёлбарс ведь ни разу курдюком не полакомился!
— Курдюком? — удивился Сердар. — Собаке — самый лучший кусок?
— Лучший не лучший, какой может быть разговор, если твоя собака серого одолела? Тут уж жалеть не приходится. Берешь самую что ни на есть жирную овцу, режешь, а курдюк — псу!
— А если две собаки — обе по волку возьмут?
— Тогда двух овец резать. Каждой собаке по курдюку.
— А если одна — двух?
— Одна два курдюка получит. За каждого волка — курдюк. Так уж положено. Закон.
— Ни разу не слыхал о таком.
— О многом ты еще не слышал, сынок. Молод ты…
— А почему курдюки, а не просто мяса кусок?
— Мясо для этого не годится. Ведь почему ей курдюк бросаешь? Собака, когда волка рвет, ей меж зубов шерсть забивается. А шерсть волчья — она такая зловредная, все зубы потом выпасть могут. А съест собака овечий курдюк, зубы прочистятся…
— Да, дедушка, не слыхал я такого. Мой чабан не рассказывал мне это про собак.
— Да ведь не у каждого чистокровные овчарки есть. Твой чабан, может, такого пса отроду не видал…
— Может, и не видал. Ну, дедушка, я пойду. — Сердар поднялся с кошмы. — Спасибо вам за хлеб, за соль, а больше всего — за рассказы ваши. Когда б еще я такое услышал!
— Ну и ладно, коль угодил я тебе своими байками. Трогайся, сынок. Дорога у тебя и впрямь длинная. Волков не бойся, они в этих местах не скоро объявятся. Они какие были-то: низенькие такие, тело длинное?
— Ага, длинные, длинные! И вроде красноватые…
— А их так и зовут: красные волки. Племя их от шакалов идет. Самые зловредные звери. Добычу всегда сначала песком забрасывают, это чтоб ослепить. Они редко встречаются — это уж тебе повезло! — Старик засмеялся, похлопал Сердара по плечу и вдруг резко обернулся.
Мальчик вздрогнул, решив, что снова волки, но увидел человека: тот выехал из-за шалаша верхом на ишаке.
— Папа! — крикнул Сердар и бросился навстречу Перману.
Глава тридцатая
В один из погожих осенних дней по мощенной булыжником улице Мары шел загорелый паренек в бязевых штанах и рубашке, в старых, стоптанных чепеках. День был жаркий, на голове мальчика по самые глаза нахлобучен был мохнатый тельпек, но шел он так легко и весело, словно жары не было и в помине. Уж больно хорошее было у него настроение. Шел он в райком комсомола.
— Здравствуй, Чары!
— Привет, Сердар! С благополучным возвращением! Значит, вернулся?
— А как же? Я ведь обещал.
— Молодец, сдержал свое слово. А тут без тебя односельчанин твой в училище поступил — Гандым.
— Я слышал, дома сказали. Чары, я за своим удостоверением. Не потерялось?
— С чего это оно должно потеряться? — Чары достал из стола бумажку с ладонь величиной. — Вот оно. Твое? — И он прочитал вслух:
— «Удостоверение.
Настоящее удостоверение выдано Сердару Перман-оглы в том, что он принят в члены Марыйской организации Коммунистического Союза Молодежи 13 сентября 1921 года и является членом Коммунистического Союза Молодежи».
— Держи, Сердар. Удостоверение у тебя не порвано, не измято. Молодец.
— Так ведь я его в книжке храню.
— Вот, правильно. Ну, будь здоров!
Сердар возвратился в Мары в неспокойное время. С каждым днем все упорнее становились слухи о том, что училище должно переезжать в Ташкент. Правда это или нет, установить ребятам пока не удавалось, и они без конца спорили об этом.
— А все-таки будем мы переезжать в Ташкент, — сказал как-то вечером Сердар, развязывая шнурки чепеков. — Курица кудахчет, кудахчет — да и снесется.
— Ты тоже каждый день кудахчешь: «Переедет! Переедет!» — окрысился на Сердара сосед по койке, мордастый парень, больше всего на свете боявшийся этого переезда. — Тоже, видно, яичко снести надумал?
— Он его сразу снесет, как только объявят, что ехать надо, — с усмешкой сказал Гандым.
— Если школа будет переезжать, считай, что я его уже снес, — Сердар поставил чепеки под кровать.
— А чего ты больно радуешься? Чем Ташкент лучше Мары? — Гандым пожал плечами.
— Сравнил! Город большой. Учителя лучше.