Лимек снял пальто и тут же пожалел об этом: в прихожей, а особенно в гостиной стояла стужа, и тянуло сыростью от давно не топленного камина. В воздухе стоял странный аптечный запах.

– У папы где-то был неплохой коньяк, - сообщила Альбина, звеня бутылками в баре.
– Он им лечился от пониженного давления.

– Вот как?

– О, у папочки был целый букет мелких заболеваний, - с неожиданным сарказмом заявила Альбина.
– Близорукость, гайморит, фарингит, мигрень, геморрой... Папочка постоянно требовал заботы и ухода.

Она резко замолчала, и Лимек мысленно закончил: старый козел. Ни черта она не верит в мою легенду, а просто ведет свою игру. Пора наглеть.

– Скажите, а кто посещал вашего отца незадолго до того, как... э... ну...

– Папочка наложил на себя руки?
– невозмутимо уточнила Альбина, разливая коньяк по бокалам.

Протянув один Лимеку, она опустилась в разлапистое кресло, закинула ногу за ногу, продемонстрировав сыщику кружево подвязки в разрезе платья, и задумчиво провела наманикюренным ногтем по кромке бокала.

– Недели две назад приходил ваш загадочный шеф...

– Профессор Фост?
– уточнил Лимек.

– Да. Потом приезжал доктор Меерс. Правда, он скорее проведывал меня, но и с папой они беседовали.
– Альбина пригубила коньяк, рассеяно глядя перед собой.
– Потом этот рабочий с Фабрики, Мюллер или Миллер, не помню точно - он часто у нас бывал... А в среду заявился какой-то странный тип в пальто с каракулевым воротником и такой смешной шляпе - знаете, с пером, только у него она без пера... По-моему, он был сегодня на похоронах. Наверное, с папиной работы, потому что они заперлись в кабинете и долго не выходили.

Сделав большой глоток коньяка, Альбина отставила бокал и взяла со столика коробочку с коричневыми сигаретами, заправила одну в длинный черный мундштук.

– А почему, собственно, вас это интересует?

– О, я спросил из чистого любопытства, - испуганно заверил Лимек, поднеся ей зажигалку.
– Просто я ожидал увидеть здесь больше людей... на поминках, так сказать.

– У папы не было друзей. Только коллеги.

На ее голых руках белела паутинка тонких шрамов - от запястий и почти до локтей. Девочка резала себе вены, правда, давно, но очень упорно. И доктор Меерс все еще ее наблюдает.

Он закурил сам и задал следующий вопрос:

– А что насчет переписки? Он долго хранил корреспонденцию?

Альбина глубоко затянулась, выпустила облако пахнущего не только табаком дыма и спросила, прищурившись:

– Кто вы такой, Лимек?

– П-простите?
– по инерции продолжил валять дурака Лимек.

– Я спросила, кто вы такой, - повторила Альбина без следа меланхоличной задумчивости и рассеянности.
– Только не надо повторять сказок о профессоре Фосте. Из вас такой же клерк, как из меня - монахиня.

Она снова затянулась, и ее серо-голубые глаза заблестели прохладной сталью, которая теперь звучала в ее голосе. Даже блуждающее косоглазие исчезло. Коричневые сигаретки оказывали на Альбину тонизирующее действие.

– Вы из банка? У меня есть еще месяц до квартальной выплаты по векселю. Нет, не похоже, чтобы вы были из банка, - быстро проговорила она.
– Шпик? Меня уже допрашивали легавые. Или вас подослала мадам Лукреция? Я же сказала, что все в порядке!
– почти выкрикнула она а потом забормотала: - И это никак, никак не отразится...
– Альбина осеклась, схватила бокал с коньяком и осушила в один глоток.

Ее передернуло, глаза снова расфокусировались и съехали к переносице. С видимым отвращением Альбина загасила сигарету.

– Тогда остается один вариант.
– Язык ее чуть заплетался.
– Вас прислал доблестный фельд-полковник Шварц. А?!
– с пьяным торжеством воскликнула она.
– Я угадала? Ну признайтесь же, я угадала?!

– Я бы хотел осмотреть кабинет господина Петерсена, - тихо, но с нажимом сказал Лимек.

Было ли дело в коричневых сигаретках, или их сочетание с алкоголем дало такой эффект - а может быть, у Альбины просто сдали нервы после похорон - но она безропотно проводила Лимека на второй этаж и распахнула перед ним массивную дверь в конце коридора.

– Я вас оставлю. Когда закончите, сможете найти меня в моей комнате. Это напротив.

О таком Лимек и не мечтал. Притворив за собой дверь, Лимек сунул руки в карманы и огляделся.

Если на первом этаже особняка, в прихожей и гостиной, мебель вполне соответствовала возрасту и виду дома - старинная, потемневшая, с благородной патиной на медных ручках и неотъемлемой паутиной под диваном, - то кабинет инженера, расположенный в угловой комнате с эркером, был обставлен предельно скупо и функционально. Два книжных шкафа, сосновый стол, стул, кульман, приемник пневмопочты - все это выглядело настолько казенным и безликим, что Лимек не удивился бы, обнаружив инвентарный номер Политехникума на любом из предметов. Из общей картины выбивалась только выложенная синими изразцами печь с чугунной заслонкой.