–  Выносите горшки! - донёсся снаружи мужской крик. - Выносите горшки!

Кис выглянул в находившееся рядом с его кроватью окно. Внизу, во дворе, стоял собиравший содержимое ночных горшков прасмун, ожидая, пока квартиранты Фэрузы опустошат свои горшки в бочонок на его тележке.

–  Он рано, - сказала Занта, бросившись к двери.

–  Он поздно, - возразила Поппи. Никто в Капике не хотел оставлять в комнате полный ночной горшок на день — из-за жары запах становился просто невыносимым.

Яли усадила Глаки у двери и нагнулась, чтобы вытащить ночной горшок Киса из-под кровати.

–  Яли, я и сам могу, - начал возражать Кис, оглядываясь в поисках своих штанов.

–  Но я-то уже проснулась и встала, - Яли остановилась у порога его комнаты, с любопытством глядя на него. - Ты в порядке? Фэруза говорит, ты вчера вечером еле поднялся по лестнице.

–  Я просто был усталым, - ответил Кис. - Эта магия меня выматывает. Мы сильно её нагрузили вчера уже только созданием шара — о том, чтобы сделать его содержимое видимым, и речи не шло. И мне удалось его сделать, хотя как — я не знаю, но потом я не смог его прояснить, чтобы увидеть убийцу, - он потёр лицо, затем улыбнулся Яли. - Хорошо отработала прошлой ночью?

–  Достаточно, - ответила Яли. - Я…

–  Последний забор горшков! - крикнул снизу прасмун.

–  Мне лучше пойти, - сказала Яли, - пока он не ушёл.

–  Увидимся после обеда, - пообещал Кис.

–  Если эта твоя наставница-эксплуататорша выжмет тебя до состояния разваренной лапши, - сухо бросила Яли.

Она побежала за своим собственным ночным горшком, Глаки последовала за ней.

Кис оделся.

–  Не думаю, что она сможет выжать то, чего нет, - пробормотал он.

Кис чувствовал силу у себя внутри, но не мог описать её лучше, чем «болтающейся», прямо как упомянутая Яли лапша. В его голове было слышно лёгкое гудение, которое он начал ассоциировать со своей магией, но оно было слабее, чем было днём раньше.

Он побрился, съел булку на завтрак и направился к «Базальту» - и всё это время пытался снова поймать то чувство, которое пронзило его в миг, когда Дэйма отвлёк его — миг, когда у него получился шар. Ощущение было такое, будто усилие по выдуванию магии по трубке в толщу стекла оторвалось от той сущности, с которой он боролся. Было ли дело в том, чтобы не думать о магии? Или не думать о ремесле? Он не был уверен, а уверенность ему была нужна. Он не хотел, чтобы погибли ещё яскедаси.

Когда он добрался до «Базальтового Стекла», сама лавка всё ещё была закрыта. Антону откроет её только через час. Кис решил не беспокоить родственников. Он направился прямо в мастерскую. Завернув за угол и войдя во двор, он увидел прислонившуюся к стене сержанта арурим. Она командовала арестовавшим его отрядом.

Кис встал как вкопанный.

–  Что бы это ни было, я этого не делал, - выпалил он, гадая, следует ли ему позвать Антону.

Он достаточно наслушался от яскедаси о тех, кто пропадал в аруримати, и возвращался в таком избитом состоянии, что мать родная не узнала бы.

«Хватит глупить», - сказал он себе, когда сержант выпрямилась. «Если тебя арестовывают, то почему она одна?»

–  Ваш стеклянный шар прояснился на рассвете, - сказала сержант. - Его-то вы сделали, я права?

Кис ругнулся про себя и ощутил, что краснеет. Он всегда чувствовал себя идиотом, когда краснел.

–  Да, - пробормотал он.

Кис поднял взгляд на сержанта:

–  Убийца…? - спросил он, но она покачала головой.

–  Яскедасу, в храме Нгохи. Умерла недавно, насколько сумел выяснить Даской Номасдина. Он попросил меня сказать вам, что сегодня вы его не увидите, - продолжила сержант.

На миг её лицо приняло странное выражение. Она потёрла нос и объяснила:

–  Он… э… ему был дарована возможность очиститься и вновь посвятить себя чистоте города.

Кис заморгал:

–  А что это значит, конкретно?

–  Его забрало жречество Всевидящего, чтобы он молился и постился в течение одного дня и одной ночи, - объяснила сержант. - Он стал немного невнимательно относиться к пятнанию города смертью. Его уже предупреждали.

–  Знаешь, вы бы ловили преступников гораздо быстрее, если бы приняли смерть как часть жизни, - указал Кис.

–  А что же наши души? - поинтересовалась сержант. - Лично я не хочу возвращаться в следующую жизнь как одна из Пятого Класса, или того хуже — прасмун. Мне и в Четвёртом-то Классе несладко приходится.

Она кивнула Кису:

–  Доброго дня, Корис Уордэр, - и пошла прочь со двора.

Когда часом позже явилась Трис, Кис доделывал работу, которую обещал Антону. Видя, что к магии он не готов, девушка вытащила из перевязи гребень с крупными зубцами и начала причёсывать Медвежонка. Пока она сражалась с особо упрямым колтуном, Кис рассказал ей про мёртвую яскедасу, и про Дэйму.