А ГРАФ, верный соратник мой, мудрый советник и бравый полководец, Маршал вы наш великий!? А СОТНИК, а КОМАНДИР, а КАПИТАН, а ВТОРОЙ ШЕВАЛЬЕ? Случайно ли они оказались на моём пути!? Как-то странно всё складывалось до сего времени, как-то слишком подозрительно гладко, правильно, запрограммировано! Легко и победоносно, как по маслу, преодолеваю я этап за этапом, как будто воплощаю в жизнь кем-то и зачем-то заранее написанный сценарий.

Кстати, а ПОЭТ? Случайно ли он встретился мне на той дороге? Зачем он висел на этом долбанном дереве, какого чёрта там находился на самом деле, почему наши пути так неожиданно пересеклись! Неожиданно ли!? И, вообще, как-то слишком быстро писака ожил после освобождения, как-то свободно, легко и непринуждённо вошёл в нашу компанию, почти сразу завоевал моё доверие, чёртов стихоплёт!

Так, так, так… Я напрягся и нахмурился… Неужели заговор!? Неужели происходит какая-то таинственная и непонятная для меня игра, а я в ней всего лишь пешка, жалкий человечишка, кем-то и для чего-то лишённый памяти!? А вдруг я даже и не человечишка вовсе, а простая тряпичная кукла, тупая марионетка, лишённая разума? Я вдруг с ужасом вспомнил слова МАГИСТРА. Как он там говорил? «Идёт грандиозная игра…». Что за игра? Кто ею руководит? Но для чего всё это, зачем и почему происходит!?

Кто же всё-таки я такой!? Что со мною происходит на самом деле!? У меня похолодело внутри так, как бывает холодно, очевидно, только на Северном Полюсе или в Антарктиде. Стоп, стоп, стоп! Какие это ещё Северный Полюс и Антарктида!? Где они находятся? Так, так, так… Существуют на планете два полюса, Северный и Южный. Арктика и Антарктика. Льды, торосы, медведи, тюлени, пингвины… Сейчас, вот-вот сейчас я всё вспомню! Я или вспомню, или сойду с ума!

Я вдруг зачем-то стал подозрительно, нервно и лихорадочно оглядываться по сторонам, словно пытаясь обнаружить поблизости кровожадных заговорщиков или даже Северный Полюс или Антарктиду вместе с медведями и пингвинами.

— Сир, да что же это такое с Вами происходит!? — встревоженный ШЕВАЛЬЕ решительно ухватился за стремя моего коня. — Я вижу, что Вам совсем не здоровится, давайте сделаем привал, передохнём, как раз и обсудим план захвата замка.

«Подозрительное предложение… Очень подозрительное!», — подумал я, чувствуя, как моя голова, словно гипотетическая клетка, уже переполняется трупами бедных, мечущихся мыслей-поросят, растерзанных злобным тигром-сознанием. «Да, настало самое время усыпить тигра».

Так, стоп! Проанализируем ситуацию. У меня явно началась и стала успешно, бурно и самыми быстрыми темпами развиваться паранойя. Эта дама, если хорошо в тебя вцепится, то может потом никуда от себя не отпустить. Хватит, возьми себя в руки, Император, соберись! Да здравствуют Бессмертные! Да здравствуют Ускоренные! Да здравствует разум! Да здравствует Империя!

Я смог сконцентрироваться, решительно выйти из мерзкого панического транса, правда, с определённым трудом. Потом я резко расслабился. РЕЛИКВИЯ на моей шее слегка-слегка завибрировала, словно раздумывая о своих дальнейших действиях, но я мгновенным усилием воли вернулся от полной расслабленности к нейтральному, повседневному состоянию, почувствовал себя, как обычно. РЕЛИКВИЯ повисла на цепочке мёртвым, холодным и безразличным ко всему грузом. Я сделал несколько глубоких, медленных и плавных вдохов и выдохов, а потом весело и беззаботно обратился к ШЕВАЛЬЕ:

— Сударь, а не хотите ли услышать ещё пару высказываний горячо любимого вами Сократа?

— Государь, — с огромным интересом и удовольствием, — живо и облегчённо ответил юноша. — Для нас с ПОЭТОМ этот греческий мудрец, — кумир!

— «Да не сотворите себе кумира!». Не советую. Сотворение кумиров — это одно из самых глупых, отупляющих и неблагодарных занятий в мире. Оно влечёт за собой порабощение разума, лишает личность индивидуальности, что крайне опасно, — поморщился я. — Так вот, слушайте… Первый афоризм. «Хорошее начало — не мелочь, хотя и начинается с мелочи». Это о любом нашем деянии! А вот и второй афоризм… «Чем меньше у меня желаний, тем ближе я к Богам!». Это высказывание перекликается с ранее обсуждаемыми нами мыслями Сократа. Ну, а третье высказывание, пожалуй, самое известное: «Я знаю, что я ничего не знаю!». Я считаю, что комментировать его следует после глубокого осознания. Ну, и как вам данные афоризмы? Достойны ли они Императора!?

ШЕВАЛЬЕ глубоко задумался. Сзади неожиданно раздался весёлый голос ПОЭТА:

— Превосходно сказано, Сир!

— А вы-то как здесь оказались? — удивился я.

— Ваше Величество, — возмутился ПОЭТ. — Но Вы же сами приказали мне сопровождать Вас везде!

— Даже в спальне ГРАФИНИ? — улыбнулся я. — Впрочем, вы делаете всё правильно. Летописец, он на то и Летописец, чтобы всегда присутствовать рядом с Императором! Имперский Цитатник, как известно, необходимо пополнять. Мои подданные нуждаются в постоянном притоке свежих, оригинальных и умных мыслей. Вы только что получили их целую порцию и по достоинству, надеюсь, оценили!?

— Конечно же, Сир! Я в глубоком восторге! — с некоторым сарказмом заверил меня ПОЭТ.

— Ну, ну…

— Сир, не сердитесь, заранее простите меня. Можно я задам Вам один э, э, э… неприятный вопрос? Я это давно хотел сделать.

— Задавайте. Вы же знаете, что я вам прощаю всё, — вальяжно произнёс я.

— Так уж и всё, Сир? — засмеялся ПОЭТ.

— Не прощу только предательства, — становясь абсолютно серьёзным, сказал я, пристально глядя ПОЭТУ в глаза.

Он их не отвёл и, став таким же серьёзным, ответил мне:

— Сир, это исключено! Никогда!

— Никогда не говори никогда! Ладно… Я вам верю, именно вам, — снова повеселел я.

— Извините, Сир, но почему Вы верите именно ему, — возмущённо взвился в седле ШЕВАЛЬЕ. — А как же я?

— Боже, успокойтесь! Я верю и вам! Давеча, кажется, на Тёмном Озере я об этом уже говорил, — буркнул я, а потом обратился к ПОЭТУ. — Так какой такой неприятный вопрос вы хотели мне задать?

— Сир, а Вас не смущает, что в Летописи и в Цитатнике абсолютно все высказывания принадлежат исключительно Вам, и только Вам? — несколько робко спросил ПОЭТ. — Я это говорю не к тому, что хочу констатировать данный факт из-за какой-то своей особой зловредности, тайной зависти или непочтительности к Вам. Нет! Упаси Бог! Просто я испытываю определённое беспокойство по этому поводу именно потому, что переживаю за Вас! Многие умные люди в Империи испытывают то же ощущение. Вы же знаете, что беспокойство ума рождает подчас совершенно ненужные и опасные мысли.