— Неужели Гимн Гвардии уже готов?! — удивился я.

— Так точно, Сир! Выполнил все Ваши рекомендации, за качество стихов не ручаюсь, но истинный экстаз в них присутствует.

— Ну-ка, ну-ка, продемонстрируйте! — заинтересовался я, наливая по второму бокалу.

— Сир, я думаю, что моё, так сказать, произведение надо назвать как-то по-другому. Всё-таки Гимн — это действительно нечто эпическое, главное, грандиозное, основополагающее. Гимн Империи! — звучит! Гимн Гвардии! — как-то не очень.

— Согласен, — сказал я. — И что будем делать?

— Марш, — устало произнесла ГРАФИНЯ. — Марш Императорской Гвардии.

— Да, да!!! — воскликнули мы с ПОЭТОМ одновременно. — Вот это именно то, что надо!

— Так вот, Сир, представьте, что Марш исполняется в походе или при пешей атаке. Идут Ваши чудо-богатыри, чеканят шаг, сотрясают землю, рождают у врагов ощущения ужаса, полной безысходности и невозможности дальнейшего бытия!

— Великолепно!!! — с восторгом воскликнул я.

— О, Боже, — простонала ГРАФИНЯ.

— Сир! Марш будет вызывать у наших бойцов непередаваемый экстаз и окрылять, звать к вершинам!

— О, Боже! — ещё один раз простонала ГРАФИНЯ.

— Заткнитесь, сударыня!!! — заорал я.

— Молчу, молчу, Сир!

— Так, так, отлично! Превосходно! Экстаз — это как раз то самое, что нам крайне необходимо — оживился я.

ПОЭТ залпом осушил бокал, вскочил и начал ходьбу на месте, лихо звеня по мрамору полу металлическими набойками на башмаках, одновременно декламируя:

— Великолепно! Потрясающе! — я единым махом осушил свой бокал, вскочил, присоединился к ПОЭТУ.

Мы замаршировали вместе. Кровь вскипела в жилах, ноги чеканно впечатывались в мрамор, глотки орали на полную мощь, голоса срывались на фальцет. Воздух в зале сгустился, в нём испуганно, тяжело и хаотично металось пламя свечей.

На пороге распахнувшейся двери недоумённо застыли встревоженные часовые. Я сделал им знак рукой:

— Присоединяйтесь, господа!

Четверо огромных Гвардейцев, выстроившись вслед за нами по двое, замаршировали, вошли в ритм. Шесть глоток грянули во всю мощь лёгких:

Бледная и потрясённая ГРАФИНЯ, раскрыв свой прелестный алый ротик, с неподдельным ужасом смотрела на нас.

В её глазах я читал только одну мысль:

— Фантасмагория какая-то!

Покинул я замок со своим войском на следующее утро. Оставил в нём небольшой гарнизон во главе с СОТНИКОМ. Перед этим провёл переговоры с одним из Баронов Третьей Провинции, который защищал замок Третьего Графа рука об руку со своим сюзереном и был захвачен нами в плен. Все остальные вассалы погибшего Графа этой Провинции сейчас воевали в неведомых краях против войск Второго Острова.

Разговор с Бароном получился конкретный и конструктивный. Во время него ЗВЕРЬ, конечно же, постоянно находился рядом с моим собеседником, очень внимательно и с большим подозрением смотрел на него, периодически открывал пасть, демонстрируя огромные белоснежные клыки, от чего пленник довольно сильно нервничал, потел, время от времени вздрагивал и заикался.

Я сразу же предложил Барону присягнуть мне на верность, напомнив ему, что Король Первого Острова и Граф Третьей Провинции погибли, и он теперь ни с кем никакими обязательствами не связан и может с чистой душой признать мою власть. После недолгих раздумий сей господин согласился с моим предложением и принял Присягу Верности в присутствии моих ближайших сподвижников. Потом я дал ему указания по поводу мобилизации всех имеющихся в Графстве сил и назначил его их Командующим, а так же даровал ему звание Генерала Империи. Через неделю Барон должен был подтянуть свои войска к моей Резиденции. Вот, собственно, и всё. После этого я со своим войском отправился домой.