— Ну, если уж пошли такие разборки, — осторожно произнёс я. — Хотелось бы понять, кто я такой? Почему не человек? Почему не МАРСИАНИН? Кто сделал данный вывод? Знаете, как-то странно всё это… Если я не человек и не марсианин, то, всё-таки, кто же я такой!? Хочу конкретной определённости и полной ясности.

— А вы, вообще-то, очень странное существо! — воскликнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

— Сир, — сухо сказал я.

— Что!?

— Сир…

— Ах, да, Сир…

— ПРЕДСЕДАТЕЛЬ! — голос Советника был полон тревоги и не скрываемого беспокойства.

— Что ещё?

— Довожу до вашего сведения, что перед началом нашего с вами разговора я установила Защиту Высшей Степени! Прослушать нас было невозможно!!! — голос МАРКИЗЫ сорвался на истеричный крик.

— Как!? Он что, её преодолел!? Это же действительно невозможно!!! — воскликнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и изумлённо уставился на меня.

— Вот и я о том же!!! — взвизгнула девушка.

Я подошёл к окну, вдохнул солёный воздух. Море колыхалось лениво и свинцово, на душе было как-то тягостно и грустно.

— Господа… Если я не человек, и не Марсианин, а НЕКТО, то тогда кто же я, в конце концов!? Как мне всё надоело! Почему я не могу быть Марсианином? РЕЛИКВИЯ-то всё-таки при мне!

— Увы, Сир, — все МАРСИАНЕ давным-давно исчезли неизвестно куда, — дрожащим голосом произнёс ПРЕДСЕДАТЕЛЬ и мир погрузился в скорбную и напряжённую тишину, которую я решительно прервал.

— А каким образом я оказался в глухой сибирской деревушке под Благовещенском, а? — я раздражённо опрокинул в себя ещё одну рюмку Можжевеловки.

— Дорогой, любовь моя, не пей так много, — прошелестел голос МАРКИЗЫ из ниоткуда.

— О, как, ишь, ты, надо же, однако, ибо! Уже — любовь моя, уже — дорогой! Дорогой вы наш человек! Как трогательно! — голос ПРЕДСЕДАТЕЛЯ зазвенел, как самая тонкая, донельзя натянутая гитарная струна.

— Пошёл ты к чёрту!

— Сука!

— Дебил!

— Всем молчать! — взорвался я. — Вы меня достали! Слушать мои команды! Я — великий, непобедимый, могучий, бессмертный и бесконечный МАРСИАНИН, гроза Вселенной, покоритель и ниспровергатель Миров! Сейчас я приглашу в эту каюту ЗАЩИТНИКА, и он вырвет из твоей промежности, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, твой дохлый двадцати тысячелетний член! Появись и покажись передо мною, если ты мужчина! А где есть ты, старая ведьма!? Давно ли тебя не сажали на кол!? Давно ли тебя не поджаривали на медленно горящем костре!? А!?

— Я здесь, Ваше Величество, — девушка мгновенно возникла передо мною из размытого и мутно-дрожащего Портала.

Она была чрезвычайно сильно потрясена, напугана и очень бледна.

— Сир! — прохрипел такой же бледный ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, через пару секунд оказавшись рядом.

— Так, так… Значит, мой любимый пёсик имеет возможность проникать в ваши Пси-Порталы и делать там всё, что пожелает, — ухмыльнулся я. — Потому вы так и напуганы. Интересно, очень интересно. Представляю, что он там может натворить и учудить…

Мы помолчали. Я выпил полную рюмку Можжевеловки.

— Дорогой, не пей так много…

— Хорошо, душа моя, не буду, — мрачно ответил я, поморщился и нервно опрокинул в рот ещё одну рюмку. — Нервы, знаешь ли, ни к чёрту. Я весь на пределе. Если бы не благостные мысли о тебе, да не спиртное, которое расслабляет, я задал бы себе простой вопрос, — а зачем, собственно, жить на этом свете? И, не получив на него ответа, утопился или прыгнул бы с обрыва в самую глубокую пропасть, чёрт возьми!

— Бесполезно, Вы не может умереть, Мой Король, это исключено, — ласково сказала Советник.

— Почему, моя дорогая?

— РЕЛИКВИЯ…

— И что?

— Она не позволит, Сир…

— Почему? А если я сниму её с шеи и выброшу в океан в районе Марианской впадины?

— Бесполезно, Сир, — вздохнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. — РЕЛИКВИЯ, она и есть РЕЛИКВИЯ. Этот предмет даётся раз и навсегда. Она обеспечивает её хозяину, не владельцу, а именно хозяину, абсолютную защиту от всего во всей ВСЕЛЕННОЙ. Вы, очевидно, всё-таки, последний МАРСИАНИН, РЕЛИКВИЯ — последняя РЕЛИКВИЯ…

— О, как! «Реликвия, реликвия, последняя реликвия…». Была когда-то такая песня. Звучала в каком-то старом фильме, очень мне нравилась. Значит, моя РЕЛИКВИЯ — последняя Реликвия!? А я — последний МАРСИАНИН!? Интересно, поразительно, ошеломляюще! Но, в тоже время мне очень печально и как-то одиноко. Чего-то не хватает!

— Именно так и должно быть, Сир…

Мы снова помолчали. Яхта почти не качалась на волнах. Лёгкий ветерок с опаской и осторожностью робко проникал в окно каюты, а потом, обжившись в ней и осмелев, как малый ребёнок, беззаботно и лихо гулял по её полу и углам.