Его взгляд на некоторое время сосредоточился на указанном объекте, затем плавно ушёл в сторону. Однако, старого вояку провести было сложно. БАРОН, взяв с собою несколько солдат, решительно направился к заинтересовавшей его повозке. ГЕРЦОГ досадливо закусил губу. Через некоторое время раздался радостный вопль БАРОНА:

— Сир, здесь казна! Золота и серебра столько, что хоть ковшом черпай!

— Какая казна, что за бред, — нервно пробормотал ГЕРЦОГ. — Это так, — всего лишь кое-какие скромные средства на содержание моего небольшого, так сказать, передового отряда.

ГЕРЦОГ искоса, исподлобья и со значением посмотрел на меня. Мне это не понравилось.

— Послушайте, любезнейший! — мой голос стал подобен тугой струне под пальцами Бога, а скорее всего, Дьявола. — Вы, наверное, не совсем или не до конца понимаете своё истинное положение!? Я сегодня сохранил вам жизнь только потому, что это было угодно по понятным только мне причинам. Если вы ещё хоть раз попадётесь мне на глаза в качестве врага, я вас скормлю своему Псу, заметьте, не АНТРУ, а именно Псу. Вам понятна моя мысль!? Он будет есть вас медленно и не торопясь, обгладывая кости и делая перерывы, а я понаблюдаю за процедурой. Вам всё ясно?!

После моей зловещей тирады ГЕРЦОГ страшно побледнел, неожиданно стал значительно меньше ростом, склонил голову и дрожащим голосом произнёс:

— Я всё понял, Сир.

— То-то, Ваше Высочество, то-то! Прошу, не нарушайте ту тонкую и можно сказать трепетную грань и гармонию во взаимоотношениях, сложившихся между нами. Хорошо, мой друг?

— О, конечно, конечно, Сир! — воскликнул ГЕРЦОГ.

— Ну и славно, ну и славно! — покровительственно и как бы слегка хлопнул я его по плечу, отчего ГЕРЦОГ с огромным трудом удержался на ногах, чуть не свалившись на землю. — Знание о том, с кем реально имеешь дело, очень многим помогало в этом мире, недальновидный вы наш!

Остатки некогда славного вражеского воинства мы провожали сдержанно, без особых эмоций. Клятва о ненападении мне была дана. Все живые бойцы, конечно же без оружия, лишившиеся большей части коней и обоза, во главе с ГЕРЦОГОМ были отпущены с миром. На несколько повозок ими были погружены тела раненных воинов и мёртвых дворян. Остальных погибших похоронили в одной братской могиле. Казна, состоящая из нескольких мешков с золотыми и серебряными монетами, перешла под строгий и неусыпный контроль БАРОНА.

ЗВЕРЬ был невидим, никого не беспокоил. Однако, он оставил после себя тревожную и нехорошую память. Вследствие этого все окружающие меня люди периодически нервно и с опаской оглядывались вокруг, как бы проявляя бдительность и осторожность, понимая, что толку от этого нет никакого. Но, инстинкты есть инстинкты, куда от них денешься! Из инстинктов соткан мир…

И так, что же далее!? Наши и чужие кони были пойманы в полях и возвращены в лагерь. Обоз пополнился десятком добротных повозок с провиантом, оружием и снаряжением, среди которых была и повозка с казной. БАРОН сообщил мне, что денег в ней столько, что на них некоторое время можно содержать небольшую армию. Жизнь наша явно налаживалась и, возможно, на данный момент вполне удалась. Но что такое жизнь? Туманная и странная иллюзия, которая имеет крайне неприятные свойства изменяться или прерываться на самом интересном месте. Увы, увы…

Единственное, что меня несколько смущало, даже не то, чтобы смущало, а создавало некий внутренний дискомфорт, — это новое отношение ко мне со стороны моих спутников. Все стали почтительны, предупредительны и немногословны. Никто из них, соблюдая невидимую дистанцию, не смел лишний раз появляться перед моим царственным взором.

Исключением являлся только ПОЭТ. Он частенько составлял мне и ГРАФИНЕ компанию, был жизнерадостен, естественен, весел, шутил, без конца балагурил, читал стихи, цитировал философские трактаты, рассказывал приличные и не совсем приличные анекдоты. ПОЭТ почему-то упорно избегал общества БАРОНА, тот отвечал ему взаимностью. Меня это несколько настораживало и удивляло.

Перед тем, как мы отправились в дальнейший путь, между мною и БАРОНОМ состоялся следующий разговор.

— Сир! — решительно начал его старый воин. — Я думаю, что Вам обязательно нужен какой-нибудь герб, ну и конечно флаг, без этого никак нельзя. Вы случайно не помните свой герб? — голос его стал слегка вкрадчивым и маслянистым.

— К сожалению, мой друг, в этой части памяти у меня царит полный мрак. Даже не затмение, а именно мрак. Тяжёлый, стылый и абсолютно безысходный. Увы, увы, — печально вздохнул я. — Но, собственно, что мне мешает придумать временный, так сказать, походный герб? Король я или не Король, в конце концов!?

— Право, не знаю, что Вам ответить. Я абсолютно не знаком с законами и обычаями Третьего Острова, никогда там не бывал. Ведь это, как Вам рассказывала ГРАФИНЯ, очень отдалённая и закрытая территория. Я думаю, что подавляющее большинство жителей первых двух Островов, как и я, находится относительно Вашего Острова в полном неведении.

— А может быть этого загадочного Третьего Острова просто не существует? — с иронией произнёс я и тонко взглянул на собеседника.

БАРОН вздрогнул, его маленькие голубые глаза удивлённо расширились, он некоторое время издавал какие-то неопределенные, хлюпающие звуки, потом замолчал, задумался.