Но самый позорный для коммунистов дефицит — дефицит туалетной бумаги. А объяснялось это просто: производственных мощностей страны едва хватало на выработку самой необходимой продукции, без чего уж никак нельзя, а без туалетной бумаги жить можно. В результате там, где она появлялась в продаже, выстраивались огромные очереди человек по 50—100. Люди брали столько бумаги, сколько дают. Обычно давали по 20 рулонов, реже — по 10. Продавцы нанизывали рулоны на веревку, и люди несли эти гирлянды домой на шее как зримую черту коммунизма, потому что в руках еще авоськи с другими дефицитными товарами.

И все же советский человек чувствовал себя счастливым. Он был счастлив оттого, что ему повезло купить гирлянду туалетной бумаги, и эта проблема будет решена почти на год; он с радостью нес домой килограмм сосисок (больше не продавали), и вся семья была счастлива. Любая покупка — это событие в жизни, потому что в магазинах не было почти ничего, кроме товаров первой необходимости, или были плохие товары очень низкого качества. Купил холодильник — это уже счастье, купил хорошую книгу — это предмет гордости. А если вдруг у тебя личный автомобиль — это выделяет его обладателя из всех окружающих.

В СССР при любви ко всеобщему равенству люди, тем не менее, были на самом деле очень не равны по своим правам и возможностям. Было много избранных и привилегированных, которым было доступно то, что не доступно большинству. Это тоже давало таким людям ощущение счастья. Причем отдельные привилегии были не только у партноменклатуры, но и у некоторых других.

Став творческим работником киностудии, я, например, получил возможность посещать закрытые просмотры зарубежных фильмов в Доме кино, которые были запрещены к показу в СССР. Людей с такими правами в Ленинграде было всего около тысячи. Я чувствовал себя избранным, я чувствовал себя элитой, я был счастлив.

Не потому ли у пожилых людей в эмоциональной памяти остались эти редкие минуты радости, и они с тоской вспоминают жизнь при пустых магазинах, всеобщем дефиците и запрещении всего и вся.

Колбаса, действительно, стоила 2 руб. 20 коп. Но было ее всего три вида: отдельная, докторская и ветчинная. Иногда появлялись сардельки по 1 руб. 40 коп., но за ними сразу становилась очередь и они быстро исчезали. Полукопченых колбас почти не было — их сразу же «расхватывали». Твердокопченую колбасу можно было иногда достать на некоторых предприятиях в праздничных наборах. Ни о каком современном разнообразии и обилии гастрономических деликатесов люди не могли и мечтать.

Теперь внимание! Все, что я сказал, относилось только к Москве, Ленинграду и столицам союзных республик. Ни в каком другом городе или регионе никакой колбасы или мяса по госцене 2 рубля вообще не было. Все, кто мог, старались ездить в Москву или Ленинград и мешками везли оттуда продукты.

Однажды я был в Архангельске на швейной фабрике и разговорился с секретарем директора. Она мне сказала, что ее сыну 4 года, а он еще не знает даже вкуса мяса. Секретарши в то время получали мизерную зарплату, и она не могла себе позволить купить мясо на рынке, где оно стоило раз в 10 дороже. Помню, что ничего мясного не было и в столовых, которые обычно по стране снабжались хорошо. Даже рыбы хорошей не было (в портовом-то городе) — одна только мойва.

Что в самом деле было по всей стране — так это хлеб, который стоил 14 коп. за буханку. Власти понимали, что без хлеба никак нельзя. Я, конечно, не беру послевоенные годы — но тогда дефицит хлеба был простителен.

Интересный случай произошел в Волгограде. Осветитель нашей киностудии зашел в гастроном и увидел на прилавке большие желтые брикеты. Так в Ленинграде выглядело сливочное масло, которое обычно продавали на развес, а не фасованным. Но так же внешне выглядит и маргарин, который в данном случае и продавался, но ленинградец этого не знал и попросил продавца взвесить ему 200 граммов масла. Ка-ак она возмутилась! Как ругалась! Она решила, что ее просто дразнят и издеваются. Неужели советскому человеку не известно, что никакого масла в продаже даже в городе-герое нет и быть не может. Она сказала, что, даже работая в гастрономе, она в глаза не видела масло уже несколько лет.

Почти анекдотический случай произошел в одном областном центре к югу от Москвы в конце брежневского периода, когда вся пресса только и говорила о продовольственной программе, недавно принятой ЦК. В это время проходила партконференция, на которой переизбиралось руководство области. И вот кто-то из делегатов спросил первого секретаря обкома, как он выполняет продовольственную программу партии на территории области. И тот, не моргнув глазом, ответил:

— Я пустил 3 дополнительных электрички до Москвы (!). Надеюсь, понятно. Только так можно было снабдить продуктами население области.

Действительно, снабжение продовольствием разных областей различалось и зависело от изворотливости местного начальства. Например, меньше других затронуло отсутствие снабжения город Иваново, может быть, потому, что это была родина первых Советов. Конечно, ни масла, ни колбасы, ни мяса ивановцы в магазинах не видели. Плохо, кроме того, было с молоком и сметаной, но зато всегда в продаже были пельмени и куры. Это выгодно выделяло Иваново в ряду других областных центров. Во всяком случае, если ивановские автобусы можно было заметить у московских универсамов, то возле ивановских продмагов можно было заметить автобусы костромские и ярославские.