Шрифт:
Мои перчатки наградили серией страстных поцелуев, прежде чем, уткнувшись в ладошки носом, назвавшийся Кардиналом самодовольно изрек:
– Дулька, ты даешь шутить! Опять личину скромницы нацепила!
– Я?!
– Ну, не я же, – ответили мне, и пылающие глаза прищурились игриво, а руки гостя полезли под одеяло, вызывая волну паники и вместе с ней приглушенный вскрик.
– Меня Наминой зовут, Сумеречной. Я лишь вчера поступила!..
Но он не внемлет, ухмыляется, зараза.
– Хорошая иллюзия, и голос, и запах… А знаешь, что тебя выдает? Твоя помощница – кука! – В следующее мгновение одна горячая лапища визитера скользнула по моей груди поверх ночнушки, вторая поползла на бедро. – Ох, и отыграюсь за два месяца…
И меня стянули с подушки для удобства маневров.
Что-что? Нет, так нельзя! Если он силу применит, если попытается надавить, я же его за грань отправлю, как Тамиша, красавца-старосту класса в ведической школе! И кто знает, смогу ли в испуге обратно воротить. А если не смогу… то прощай, конспирация, прощай, учеба, здравствуйте, смертники, я ваш новый солдат.
– А-а-а! Слезь, слезь с меня немедленно!
– Еще чего. Я только прилег.
Первая пощечина пришлась по скуле, и была она смазанной и слабой ввиду испуга. Вторая по носу, а третья… Третьей не вышло, ибо руки мои перехватили с приказом: «Не чудить!»
– Иначе что?
– Привяжу, – пригрозили мне.
– Вот и все, доигрался, – прошептала я несчастным голосом и потянулась к его губам. Победный рык воителя очень быстро сменился довольным стоном, затем стоном боли, а после предсмертным хрипом, который заглушил грохот слетевшей с петель двери.
И знакомый голос прошипел:
– Да что за напасть! Не успела документы подать, а с местным Кардиналом уже в ладу!
В следующее мгновение красноглазый недотруп слетел с меня, как пылинка.
Глава 5
– Сумеречная, ты в своем уме?! – Возмущенный и разозленный Гер держал в руке бесчувственного Бруга и с укором взирал на перепуганное безобразие, у которой губы алели от жадных поцелуев. – Кардинал, может, и оборотень, но вряд ли выдержит твой эксперимент. Таррах! Ты бы хоть предупредила его, прежде чем в постель тащить!
– Я что?! – воскликнула девчонка, опалив взглядом точь-в-точь так же, как Амиддария несколько минут назад.
А ведь он только-только добился прощения за испорченные каникулы, за срыв общих планов и за внеурочный визит в дом ее отца… С трудом сумел вернуть утраченные позиции, заключить в объятия свою фурию, притиснуть к себе, ощутить упругость волнующих форм… И вдруг жар, разлившийся лавой по нервным окончаниям, дал сигнал опасности от существа столь же близкого, как кузен. И шепнув разомлевшей Амидд непростительное «Прости!», он ринулся прочь. За считаные минуты преодолел сотни километров от предгорья до столицы, пролетел через грозу, попал под град, повторно истощил свой резерв… И все это лишь для того, чтобы застать не смерть Даррея, а страстный поцелуй безобразия с Бругом.
– Проклятье! Тебя замкнули на мне… – понял метаморф тонкую издевку Эрраса Тиши и прорычал: – И что же! Теперь каждый раз от твоих обжиманий вот с этим… – встряхнул он бессознательного оборотня, – меня будет дергать?
Произнес и осознал – да, именно так и будет. Вся жизнь летит к Тарраху, а эта сидит на кровати, прижав к себе колени, всхлипывает и сипит. Мол, красноглазый сам к ней явился и решил за прошлые два месяца наверстать все-все. Хороша отговорка, да только Дао-дво прекрасно знает, что в комнаты женских общежитий просто так прийти никто не может, должно быть личное разрешение хозяйки, а также ключ или привязка, как у него, Герберта.
– Да замолчи ты! Сама пустила и целовала тоже сама!
– Я не пускала его! – и столько возмущения во взгляде и в голосе, что не поверить нельзя.
– Значит, ключ дала, – прошипел метаморф. И проверив карманы двуликого, он выудил из недр оных искомый предмет, брезгливо скривился, услышав ее: «Ап-ап! Это не я…» Ключ сломал и отбросил на стол, а Бруга за двери. Обернулся к красной девчонке, рыкнул: – И хоть бы выбрала кого другого, а не Кардинала разбитых сердец! У тебя что, на охотников за невинностью чуйка?
– Что у меня?.. – спросила дрожащим голосом, сжимая кулачки.
– Ни стыда ни совести, судя по всему, – заключил Герберт. Прошелся из угла в угол, подумал и заявил: – Значит, так, срываться с места из-за беспечных идиотов, как этот Бруг, я не намерен. И вот что тебе скажу… – Он пересек комнату и навис над испуганно застывшей малявкой. – Еще один спровоцированный тобой случай, и я не побоюсь обвинений в садизме, лично тебя высеку.
Серые глаза увеличились вдвое, голос дрогнул:
– Спро… спровоцированный, – повторила она тихо.
– Именно, – подтвердил многоликий и вышел, не посчитав нужным поставить на место выломанную дверь.
Руки дрожали, ноги дрожали, был бы у меня хвост, он бы тоже дрожал. И не потому, что первую пару вел сам декан факультета Темных сил, и не потому, что в виде подопытного материала он вывел на кафедру девяносто пять недо-зверо-людей, то есть застрявших в обороте многоликих, двуликих и прочих, а потому что перед началом занятий попросил меня встать и произнес: