– И ты стеснялся мне это показать? – в который раз спросила я у оборотня, ощупывая его черный чешуйчатый хвост.

– Д-да, именно это… боялся, – ответил запыхавшийся оборотень, лежа на животе и даже в этом положении прикрывая самое ценное руками. – Я, как ты помнишь, хотел показать иное, – и укоризненно напомнил: – А чем все обернулось?

– Сам виноват, – изрекла я и выдернула пятую по счету пробу, думая о том, что надо бы осмотреть его всего, особенно спереди.

Мой подопытный оказался носителем черной крови и крылатой ипостаси. Он мог обернуться драконом. Вернее сказать, перевоплощался до того, как в обороте застрял, после чего уже только человеком бегал. К слову, бегал он хорошо, даже отменно и за сегодняшний день побил все мыслимые рекорды выносливости: вначале три часа спасался от меня, а затем еще час со мной в нагрузку убегал от метаморфа. И вот наконец-то устал, свалился в кусты жимолости и замер неподвижно. Именно тут, среди ароматных нежно розовых цветов, Бруг был окончательно мною «пойман», частично осмотрен и опрошен – тоже кое-как, ибо задыхался и, кажется, стеснялся, или же просто боялся показать самое дорогое.

Я спрятала крохотную колбочку и щипцы, которые мне браслет выдал по запросу, и строго обратилась к красноглазому:

– А теперь переворачиваемся и ручки в сторону убираем.

– Наминочка, – взмолился подопытный, – а давай я просто полежу.

– Так ты лежи, а я просто погляжу, – ответила с улыбкой, никак не ожидая, что мне на ухо иронично хмыкнут.

– Ага, еще скажи, что ты на этом остановишься.

– Рыжий! – выдохнула я с ужасом и в следующее мгновение оказалась вздернутой за шиворот.

– Спасибо! – прохрипел освобожденный от моего захвата Бруг и с низкого старта ломанулся через кусты.

– Стой! Стой, кому говорят! Я с тобой еще не закончила!

– Ты уже закончила, – отрезал Герберт, поворачивая меня к себе. – Ты с ним уже все закончила…

– Нет, я с ним только начала, – возмутилась я, взглядом отслеживая передвижения беглеца. Вот он свернул к главной аллее, вот спрятался у забора, а теперь бежит к фонтану, стараясь остаться незамеченным. – Мне кадета Тугго сам декан в подопытные выдал, как первое семестровое задание, так что…

– Ты поступила?! – раздосадованно воскликнул Дао-дво, и ворот моего кителя в его руке жалобно затрещал.

– А что такого? Тагаш Уо меня поддержал и Октован тоже… – Я решительно посмотрела на метаморфа и вздрогнула. – О, боже…

– Что? Хорош? – Он иронично вскинул разодранную бровь, и добрый десяток шрамов на лице вздулись красными линиями. Смотреть на грудь рыжего я не решилась, там все было красным.

Отвела глаза и прошептала, слабея:

– О-о-о-чень, но она страшнее. – И кивком указала за его плечо.

А там, всего в десятке метров от нас, где только что стояла красавица брюнетка в синем платье, с маленькой корзинкой в руках, появилась явная наследница горцев с темным перекошенным от гнева лицом и тысячей шипящих змей в волосах. Гостинец, который она кому-то несла, был безжалостно растоптан, живой цветок, украшавший платье, содран, а голос, который только что призывно звал Дао-дво, до неузнаваемости изменен.

– Вот что значит не моя?! – прохрипела она. – Вот что значит против воли привязан! Вынужден быть рядом! Обязан присмотреть…

– Как же ты не вовремя, – произнес многоликий и допустил ужасную ошибку – его услышали.

– Кто?! Я… или эта безродная плоская страшила, которую ты был готов растерзать!

Будь ситуация иной, я бы, наверное, обиделась на формулировку, но сейчас лишь сжалась, мечтая живой выбраться из цветущих кустов жимолости.

– Амидд, – голос Герберта был на удивление спокоен, слова просты и невольно вызывали уважение, – давай отложим этот разговор, достаточно скандала с утра.

– И поэтому ты при виде девчонки чуть ли не выпрыгиваешь из штанов! – рявкнула она.

Сказать по правде, я только сейчас обратила внимание, во что помимо вздувшихся красных полос одет рыжий. Результат осмотра оказался неутешительным, потому что на нем не было одежды.

– Вообще-то, это трусы, и весьма хорошего качества, – заверила я с высоты своей башни, все же родилась не в монастыре и штаны от белья отличить в силах. Но едва ляпнула, получила два явно ненавидящих меня взгляда – черный и карий.

– Ах, ты!.. – взвилась наследница горцев.

– Беги, – скомандовали мне и отпустили.